1000 год. Когда началась глобализация - [8]

Шрифт
Интервал

Приблизительно с 1000 года европейцы стали изучать арабский язык и переводить арабские тексты, благодаря чему Европа принялась пополнять свой багаж знаний при посредстве исламского мира. Геометрию Евклида перевели заново с арабского перевода оригинального древнегреческого текста, а Фибоначчи ввел в обиход арабские цифры (которые были намного удобнее римских).

Трансляция знания не ограничивалась интеллектуальной сферой. Европейцы также научились играть в новые игры. Шахматы, придуманные около 600 года в Индии, распространились по всему исламскому миру и стали популярными в Европе ближе к 1000 году. Эта игра обучала основам военной стратегии; игроки на практике познавали, что атаковать мудрее несколькими пехотинцами (пешками), а не одной. По мере проникновения шахмат в Европу некоторые фигуры приобретали новую идентичность; так, слоны сделались епископами, поскольку ремесленники ошибочно приняли бивни на исходных фигурах за навершия епископской митры. Какие-то фигуры вырезались из слоновой кости, но гораздо чаще для этой цели применяли моржовую кость, которую активно поставляли в Европу в ту пору, когда викинги усердно осваивали Северную Атлантику.

Современные путешественники, привыкшие к самолетам, поездам, автомобилям и кораблям, обыкновенно склонны преувеличивать трудности, выпадавшие на долю их предшественников, особенно в отдаленные времена. Мы гадаем, как люди ухитрялись преодолевать тысячи миль пешком, но забываем, что большинству из нас вполне по силам ходить по двадцать миль (32 км) в день много дней подряд. В 1000 году люди не чурались ходить пешком – некий посланец прошел на своих двоих более 2500 миль, или 4000 км (это случилось в промежутке между 1024 и 1026 годами).

Историк, описавший это долгое пешее путешествие, не уточняет, как посланец справлялся, но можно предположить, что он, подобно большинству путешественников той поры, упомянутых в данной книге, привлекал себе на помощь местных проводников, неважно, гористой или равнинной была местность. К слову, в 1990-х годах сельские жители помогли одной полевой экспедиции преодолеть сложный участок в Гималаях, показав сразу несколько троп, о которых ученые и не подозревали. В зависимости от времени года и от количества снега эти тропы подразумевали различные уровни сложности. Нашлась даже пологая тропа, подходящая для беременных женщин.

Что касается скорости перемещений пешком, эти сведения можно почерпнуть из разных источников. Если курьерам предстояло одолеть конкретный отрезок цельного маршрута и при этом не требовалось доставлять что-то тяжелое, скорость перемещения могла достигать поистине невероятных значений – до 150 миль (240 км) за сутки, если верить сообщениям испанцев об инках в начале 1500-х годов.

Конечно, солдаты, с оружием и провиантом, передвигались куда медленнее. Скорость передвижения древних воинств, в том числе персидского правителя Ксеркса, Александра Македонского и Ганнибала – это же относится и ко временам правления английской королевы Елизаветы I – варьировалась в пределах от 10 до 20 миль (от 16 до 32 км) в сутки. А сегодня устав армии США устанавливает типовой промежуток перемещения в 20 миль в сутки. Движение быстрее квалифицируется как вынужденная мера.

Всадники на лошадях, конечно, движутся резвее: так, современный ездок в Монголии способен покрыть 300 миль за сутки, часто меняя животных, а в старину монгольские воины были в состоянии поддерживать скорость перемещения 60 миль (100 км) в сутки на протяжении нескольких дней, если того требовал ход кампании.

Хорошие дороги также значительно увеличивают скорость перемещения по суше. В 1000 году в наличии были различные типы дорог. В наиболее развитых обществах, как в Китае, грунтовые дороги с мостами через реки были вполне привычными, и препятствий движению почти не возникало. В других обществах дорог было мало, и путешественникам приходилось торить собственные пути.

Условия сухопутных путешествий нередко определяли дальность транспортировки грузов. На рубеже 1000 года жители каньона Чако в Аризоне регулярно доставляли кукурузу с расстояния 90 миль (150 км), а время от времени тянули длинные древесные стволы с расстояния в 170 миль (275 км) – в самом Чако деревья не росли. Более того, они уходили еще дальше от дома ради предметов роскоши, например перьев ара.

Надо учитывать, что в 1000 году расстояния по суше не были абсолютными. Температура, характер местности и наличие препятствий часто ускоряли или замедляли перемещение.

То же самое можно сказать о плавании на лодках по реке и по морю. Скорость передвижения варьировалась, и, что удивительно, под парусом или на веслах, как правило, получалось не быстрее, чем по суше. При этом, разумеется, сидеть в лодке проще, чем идти пешком.

Корабли викингов славились своей гибкой, легкой конструкцией, скоростью хода и способностью пересекать мелководье. Современные реплики достигают максимальной скорости 17 миль в час (27 км/ч), но такую скорость трудно поддерживать в течение сколько-нибудь длительного периода времени. Значительно более медленные полинезийские двойные каноэ, оснащенные треугольными парусами, развивали скорость примерно вдвое меньше при обычном ветре. Даже сегодня умело построенные традиционные парусники идут в среднем на скорости 10 миль в час (16 км/ч), а участники Кубка Америки


Рекомендуем почитать
Россия и Дон. История донского казачества 1549—1917

Предлагаем вашему вниманию адаптированную на современный язык уникальную монографию российского историка Сергея Григорьевича Сватикова. Книга посвящена донскому казачеству и является интересным исследованием гражданской и социально-политической истории Дона. В работе было использовано издание 1924 года, выпущенное Донской Исторической комиссией. Сватиков изучил колоссальное количество монографий, общих трудов, статей и различных материалов, которые до него в отношении Дона не были проработаны. История казачества представляет громадный интерес как ценный опыт разрешения самим народом вековых задач построения жизни на началах свободы и равенства.


Император Алексей Ι Комнин и его стратегия

Монография доктора исторических наук Андрея Юрьевича Митрофанова рассматривает военно-политическую обстановку, сложившуюся вокруг византийской империи накануне захвата власти Алексеем Комнином в 1081 году, и исследует основные военные кампании этого императора, тактику и вооружение его армии. выводы относительно характера военно-политической стратегии Алексея Комнина автор делает, опираясь на известный памятник византийской исторической литературы – «Алексиаду» Анны Комниной, а также «Анналы» Иоанна Зонары, «Стратегикон» Катакалона Кекавмена, латинские и сельджукские исторические сочинения. В работе приводятся новые доказательства монгольского происхождения династии великих Сельджукидов и новые аргументы в пользу радикального изменения тактики варяжской гвардии в эпоху Алексея Комнина, рассматриваются процессы вестернизации византийской армии накануне Первого Крестового похода.


Продолжим наши игры+Кандибобер

Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.


Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.


Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.


Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.


Нервные государства

Мировой порядок, основанный на разуме, определяет политику государств. Для этого привлекаются данные, собранные и проанализированные независимым экспертным сообществом, которому доверяют все граждане. Таков был политический идеал, о котором философы мечтали с XVII века. Все изменилось, и сегодня люди мало верят в опыт и нейтральность ученых. Миром стали править эмоции. Теперь они указывают направления политики. Как и почему это произошло? Почему политика сделалась такой капризной и воинственной? Что это нам сулит? На эти и другие вопросы отвечает Уильям Дэвис – профессор политэкономии, социолог, преподающий в Голдсмитском колледже Лондонского университета.


Кризис

Что такое кризис? Почему одни страны успешно преодолевают его последствия, а другие нет? И каков механизм преодоления? Как шесть стран – Япония, Финляндия, Чили, Индонезия, Германия и Австралия – оказались в кризисном положении и как они нашли из него выход? Кризисы были и будут всегда… Какая страна следующая? Вновь Япония? Или США? А может быть, весь мир? Обо всем этом и многом другом рассуждает в своей книге Джаред Даймонд — автор, удостоенный Пулитцеровской премии за книгу «Ружья, микробы и сталь».