1000 год. Когда началась глобализация - [16]

Аннет Колодны, профессор американской литературы и культуры в Университете штата Аризона, провела исследование, помнят ли о скандинавах современные амероиндейцы, живущие на северо-востоке Канады; она выяснила, что никакой памяти не сохранилось. Один из ее собеседников, Уэйн Ньюэлл, старейшина Пассамакодди, проживающий в индейской резервации штата Мэн, сказал Колодны, что «красный – это цвет духовного» для его народа и что упоминание о шуме, который якобы производили скрелинги, «заставляет его вспомнить самодельные флейты или свистки на веревке», он сам делал такие в детстве.

Согласно сагам, встреча с торговцами пушниной прошла мирно, однако Карлсефни чувствует, что скрелинги представляют угрозу, и велел построить деревянный частокол вокруг жилища викингов, чтобы защитить свою жену Гудрид и их маленького сына Снорри, первого ребенка, рожденного европейцами в Америке и названного в честь одного из ближайших сподвижников вождя. В начале второй зимовки отряда скрелинги захотели возобновить торговлю. Гудрид сидела с сыном в доме, и тут «на дверь упала тень, и вошла женщина в узком черном одеянии, небольшого роста… Лицо у нее было бледное, а глаза огромные, равных им не увидеть на человеческом лице».

Она спросила Гудрид: «Как тебя зовут?»

Та ответила: «Меня зовут Гудрид, а тебя?»

Незнакомка сказала: «И меня зовут Гудрид».

Этот разговор обретает смысл, если вспомнить, что люди, говорящие на разных языках, часто повторяют друг другу слова, сказанные собеседником. Потом местная дикарка таинственно исчезла.

Далее северяне убили нескольких скрелингов, воровавших оружие[24], а прочие индейцы разбежались. Карлсефни призвал своих людей готовиться к нападению, выказав поразительную прозорливость (напомню, что он – первопредок, в честь которого составлена сага).

Разумеется, спустя три недели скрелинги вернулись во множестве («казалось, течет поток») и не преминули напасть. На сей раз они громко вопили, махали палками против часовой стрелки и что-то швыряли. Вожаки северян, Карлсефни и Снорри, «увидели, что скрелинги подняли на шесте большой, величиной с овечий желудок, шар синего цвета, и он полетел в сторону берега на людей Карлсефни и страшно завыл, когда упал на землю». Перед нами явно баллиста, шкура с камнями запущена с деревянного устройства. В описании девятнадцатого столетия сообщается, что баллисты алгонкинов могли потопить корабль или каноэ: «Внезапно обрушиваясь на группу людей, эти снаряды сеяли ужас и смерть».

Действительно, после попадания снаряда Карлсефни и его люди решили покинуть стоянку и идти вверх по реке. Всегда скорая на слова, вспыльчивая сестра Лейва Фрейдис принялась их бранить: «Вы такие молодцы, а бежите от этих жалких людишек! Вы же могли бы перебить их всех, как скот! Было бы у меня оружие, уж я бы, наверное, дралась лучше любого из вас». Беременная, скованная в движениях, она неохотно последовала за Карлсефни, потом схватила меч павшего северянина и развернулась лицом к подступающим скрелингам.

Именно тогда она ударила себя мечом по груди. Это случилось на самом деле? Или все сочинил талантливый скальд, желавший прославить своих предков? На мой взгляд, картина настолько необычная, что она выглядит правдоподобной, но, конечно, ныне нельзя быть уверенным в том, что так все и произошло.

В общей суматохе один туземец подобрал топор с тела погибшего скандинава. Он попытался срубить дерево, его примеру последовали товарищи. Они сочли топор «подлинным сокровищем», как гласит сага, но, когда кто-то из индейцев попробовал разрубить камень, продемонстрировав свое невежество относительно металлических инструментов, топор разломился надвое. Разочарованный туземец поспешил выкинуть бесполезный предмет.

В рукопашном бою железное и стальное оружие обеспечивало северянам некоторое преимущество, но, конечно, отнюдь не гарантировало победу, особенно при численном превосходстве противника. В этой схватке пали двое северян, потерь у местных жителей было куда больше, но гибель товарищей заставила Карлсефни задуматься. «Сага об Эйрике» лаконична: «Карлсефни и его люди поняли теперь, что, хотя земли здесь отличные для поселения, жизнь на них будет всегда небезопасна и тревожна из-за туземцев. И они собрались в обратный путь к себе домой».

Как мы знаем, саги датируются тринадцатым и четырнадцатым столетиями, но другие источники упоминают о существовании Винланда гораздо раньше. Наиболее подробное раннее описание плаваний северян (на латинском языке) относится к 1076 году, когда немецкий историк христианства Адам Бременский завершил свои «Деяния архиепископов гамбургской церкви». Это сочинение, история северогерманской области, подчиненной одному епископу, описывало продолжение христианизации Скандинавии, Исландии и Гренландии. Безыскусное повествование Адама содержит редкие «самородки» сомнительного свойства, наподобие следующего – о Гренландии: «Люди там светло-зеленые от моря, отчего и страна получила своё имя. Они ведут такую же жизнь, как и исландцы, за исключением того, что отличаются большей жестокостью и угрожают проплывающим пиратским разбоем»