100 рассказов о стыковке: Часть-1 - [56]

Наш опыт РКК «Энергия» тоже очень характерен в этом плане.

Перечитав написанное, я подумал о том, сколько же ярких событий произошло во время реализации программы «Джемини». С другой стороны, это относится ко всей пилотируемой космонавтике. Истинный человеческий фактор делает полеты по–настоящему интересными. Надеюсь, рассказ о заморских космических «Близнецах» будет интересным читателю. Основой его стало то, что сама программа «Джемини» была очень короткой, но насыщенной. Мне хотелось, чтобы этот рассказ напомнил любителям космонавтики о больших достижениях наших соперников в середине 60–х годов, тем более что программа, похоже, не получила должной оценки в самой Америке.

В октябре 1964 года после первого беспилотного полета «Джемини» как наш ответ космическому «чемберлену» был запущен корабль «Восход» с тремя космонавтами на борту: В. Комаровым, К. Феоктистовым и Б. Егоровым. Их полет совпал со смещением со всех постов Хрущева. Космонавты отправились на орбиту еще при его правлении, а через день, вернувшись на Землю, докладывали уже новому Генеральному секретарю Брежневу. Очередного успеха достигли в марте 1965 года, подготовив выход А. Леонова из «Восхода-2» в открытый космос. Работа еще над двумя «Восходами», над их модификациями, которые планировалось запустить в 1966 году, конечно, отвлекали внимание от «Союза» и лунной программы. С другой стороны, они добавили опыта в разработки кораблей, в проектирование и осуществление космических операций. Гораздо сильнее затормозились работы по «Союзу» из?за нескончаемых интриг в руководстве космическими программами. Королёв продолжал настойчиво добиваться утверждения своих проектов «наверху».

После смены лидера стало постепенно меняться управление космическими программами. Осенью 1964 года проекты Челомея попали, наконец, в немилость. Однако потребовался почти год для подготовки и принятия кардинальных решений. Только в августе 1965 года удалось увязать пилотируемые проекты и скоординированную программу.

В конце лета 1965 года Королёв неожиданно для нас собрал активных участников программы на совещание, где объявил, что, наконец, утвержден план подготовки к полету корабля «Союз» со стыковкой, и попросил присутствующих высказаться о том, как ускорить работу.

Помню, первым выступил С. Г. Чижиков, начальник приборного отдела. «Садись, Семен, я твои великие проблемы давно знаю», — успел сказать Главный. К сожалению, совещание неожиданно было прервано появлением М. К. Янгеля. Главный конструктор Днепропетровского ОКБ-586, разработчик боевых МБР, показался мне тогда очень старым по сравнению с Королёвым, воодушевленным состоявшейся, наконец, поддержкой его проектов. Королёв сердечно (нам?то было известно об их соперничестве) приветствовал конкурента и увел его к себе в малый кабинет. В тот момент Янгель был ему действительно нужен, прежде всего как разработчик блока Е для нашей лунной кабины в проекте Л3. Королёву оставалось жить всего несколько месяцев, но он успел сделать еще очень много.

С самого начала работа над «Союзом» шла сразу в двух направлениях: над кораблем в целом и над отдельными его системами.

Начиная с 1962 года в ОКБ-1 детально рассматривались общие методы и техника орбитальной сборки. В марте появился документ под названием «Комплекс сборки КА на орбите спутника Земли». В предложенной схеме полета предполагалось использовать модернизированный «Восток» и осуществлять стыковку с участием космонавтов. На основе опыта подготовки и запуска «Востоков» сформулировали последовательность операций, необходимых для сближения и стыковки сразу после выхода на орбиту второго корабля. Несколько месяцев спустя баллистическую схему полета реализовали на практике: «Восток-3» с космонавтом А. Николаевым вывели на орбиту 11 августа с таким расчетом, чтобы через сутки он пролетал над местом старта. А 12 августа запустили «Восток-4» с П. Поповичем так, что расстояние между кораблями составляло всего 5—6 км. В полете не ставилась задача сближения и стыковки, поскольку необходимых для этого технических средств не существовало даже на бумаге. Естественно, орбиты «Востоков» быстро разошлись. Объявляя об очередной победе советской космонавтики, наша пресса пыталась все же представить эксперимент как первое сближение двух кораблей на орбите. Это дало повод американским профессионалам, которые к тому времени вовсю подготавливали настоящее «рандеву в космосе» в рамках программы «Джемини», критиковать Советы. Кто мог тогда упрекнуть газетчиков за метод социалистического реализма в журналистике? А критика американских профи до нас тогда практически не доходила.

Однако идея и метод сближения сразу после вывода на орбиту второго корабля остались; они были реализованы несколько лет спустя, когда беспилотные «Союзы» сблизились и состыковались на орбите. Как выяснилось позднее, в целом последовательность запуска со сближением сразу после выхода на орбиту второго корабля оказалась для пилотируемых полетов не слишком хорошей. Неудачное сближение «Союза-3» с Г. Береговым и беспилотного «Союза-2», запущенного накануне, дало большой материал для анализа. Три месяца спустя полет и стыковка пилотируемых кораблей «Союз-4» и «Союз-5» выполнялись уже по так называемой односуточной схеме: второй корабль выводился на орбиту с таким расчетом, чтобы сближение произошло через сутки после запуска. В 80–е годы при стыковке грузовых кораблей «Прогресс», а затем и пилотируемых «Союзов», стала использоваться двухсуточная схема полета.