100 лет без любви - [69]

— Вы меня извините, — робко проговорила та, озираясь по сторонам, — но с вами кто-то еще живет тут?

— Нет. Ни тут, ни поблизости больше никто не живет. Только я, — улыбнулась Марина. Она уже догадывалась о причинах недоверчивости гостьи, как и не могла не подозревать, зачем именно та к ней пожаловала.

— Но… сколько вам лет, извините за нескромный вопрос?

— Недавно исполнилось двадцать восемь, — терпеливо пояснила Марина. Посетительница по-прежнему не производила впечатление праздной любопытной, а даже напротив — угадывалась в ней какая-то тайна.

— И вы Марина Сорокина — могущественная ведунья?

Женщина пытливо смотрела на Марину, но с ответом та не торопилась. Можно ли назвать так ту, что обращается к магии только в крайних случаях, а на человеческую просьбу о помощи в последний раз откликалась и вовсе больше года назад? Но так было не всегда, и да, наверное, ее можно назвать могущественной ведуньей.

— Как вы про меня узнали? — оставила Марина вопрос женщины без ответа и задала свой.

— Совершенно случайно, — улыбнулась женщина одними губами. Глаз улыбка не коснулась. — В больнице подслушала разговор, где одна женщина рассказывала другой о чудесном исцелении своего сына. В разговоре она назвала ваше имя.

— А как узнали, где меня искать?

— Пришлось попытать вашу маму, уж извините.

Вот как? От кого, от кого, а от матери Марина такого не ожидала. Видно, случай особенный, раз она решилась выдать дочь.

— С чем вы ко мне пришли?

Женщина вдруг резко переменилась. На глазах лицо ее постарело, сморщилось. Глаза наполнились слезами. Вся она подалась вперед, заламывая руки.

— Помогите, молю вас! — прошептала она враз посиневшими губами. Марина всерьез испугалась, что случится сердечный приступ. — Мой сын в беде, и я уже отчаялась, — уронила она руки на колени и свесила на грудь голову практически всю седую.

— Успокойтесь! — твердо произнесла Марина. — Сейчас я заварю целебные травы, и вы мне все расскажете за чашкой чая.

Марина поспешно скрылась в доме. Видеть боль в глазах этой женщины и дальше становилось невыносимо. Не первый раз она наблюдала человеческое горе, но тут оно было настолько полным и неприкрытым, что невольно заражало, проникало в душу, которую целительница старалась держать наглухо закрытой.

Она вскипятила немного воды и бросила щепотку трав в заварочный чайник. Все остальное из банки пересыпала в холщовый мешочек и стянула веревкой. Проделала это на автомате, словно по-другому и быть не могло. Этой женщине нужна помощь, которую, увы, она не может обещать, потому что уже давно не принадлежит себе. Но то малое, чем распоряжается сама, она может для нее сделать.

— Вот. Пейте маленькими глотками, пока не остыло. Это вам поможет, — протянула Марина женщине дымящуюся настойку в кофейной чашечке. — А это возьмите про запас, — сунула она ей в руки мешочек. — Заваривайте по щепотке кипятком, настаивайте пять минут и выпивайте натощак. Это поддержит ваше сердце. А как травы закончатся, я вам еще дам…

Женщина приняла из рук Марины чашку, не переставая смотреть на нее глазами побитой собаки.

— Вы поможете моему сыну? — снова спросила она дрогнувшим голосом.

Марина не торопилась с ответом, наблюдая, как лицо гостьи постепенно возвращает первоначальные краски. Своим умением травницы она могла заслуженно гордиться. Вот и этот сбор имел поистине волшебную силу. Неважно, разрешат ли ей вмешаться в судьбу сына этой женщины. Главное, что она все равно оказалась полезной — на какое-то время продлила ей жизнь.

— Я ничего не могу обещать вам, — грустно проговорила она. — Есть ли у вас что-то, принадлежащее вашему сыну?

Посетительница смахнула крупную слезу, выкатившуюся из глаза, и открыла сумочку. В следующую минуту она протянула Марине что-то завернутое в носовой платок.

— Вот. Как знала, что вы попросите. Захватила ее из дома.

Развернув платок, Марина увидела хоть и красивую и усыпанную камнями, но довольно кустарную брошь. А взяв брошь в руки, содрогнулась от всей той злобы, что пропитывала ее.

— Чья она? — спросила она враз севшим голосом, сжимая брошь в кулаке и зажмуривая глаза. Злоба окутала уже всю ее и принимала опасную концентрацию. Такой силы колдовскую энергию Марина еще ни разу не улавливала. Но стоило только ей снова закутать брошь платком, как все исчезло.

— Для этого вам нужно выслушать историю моего сына, да и не только его, — печально проговорила женщина, допивая последние капли настойки и возвращая пустую чашку на столик. — Спасибо! Сразу полегчало…

— Думаю, вещь эта сама расскажет мне свою историю, — задумчиво произнесла Марина. — Оставьте свой телефон, я вам завтра позвоню.

— Но вы поможете? — снова взмолилась бедняжка.

— Отложим этот разговор на завтра, хорошо? Идите домой и ждите моего звонка.

История… Любая вещь может рассказать историю. Но что-то Марине подсказывало, что тайна, хранящаяся в броши, попахивает гнильцой. Но следовало поторапливаться. Времени оставалось как раз столько, чтобы узнать историю броши к ритуальному часу, когда она снова встретится с ним…

— Нет! Об этом я точно не буду думать сейчас, — тряхнула Марина головой, схватила брошь со стола и скрылась в доме.