100 и 1 день войны - [16]

Иные, просто будут со всей суровостью к своему бренному существованию, размышлять о некой части своего ума, мозга, именуемом подсознанием, сваливая нагрянувшие судьбоносные события, на несправедливую игру этой части разума. Мол, что вы хотите с него — это же просто подсознание. Ну, каков спрос с урода или умалишённого? Изоляция, игнорирование — всего лишь, но как ловко и удобно.

Кто–то же задумается о том, что это сознание, на пике своей разумности, будет искать подобное в хламе прошлого, которое мы со значением именуем памятью. Простой поиск совпадений, сличение шаблонов минувших событий с нежданно нагрянувшими. Вот–вот! И тогда был такой кроваво–красный рассвет! Или… Да, именно так и тогда было тихо, безветренно и было около 6-ти часов утра. И совершенно не обязательно, чтобы это был именно ваш опыт. Достаточно незатейливой басни рассказанной подвыпившим соседом или дядюшкой–трепачом, чтобы добавить вам веса в собственную значимость, как неожиданного и такого точного оракула.

И мало кто задумается, что всё это будет лишь небольшой попыткой вашего сознания немного сгладить острые края тех камней, из того камнепада, который на вас обрушил наступивший час. А чёрт, я так и знал! И на этом весь запас ласкового самоуспокоения заканчивается, и вы сиротливо остаётесь один на один с обстоятельствами и везением — не больше и не меньше. Повезёт — порасскажете о собственных подвигах; нет — порасскажут о вас.

Но когда вы сталкиваетесь с этим роком едва ли не ежедневно? Казалось бы, что весьма хорош повод не только обнаружить в себе, такие модные сейчас, способности предсказателя судьбы, но и отточить своё мастерство до такого состояния, чтобы любые научные академии были только в шоке, например, от предсказанной вами их судьбы. Но если вы на войне, и всё–таки неисправимый мистик или глупец, продолжающий заниматься подобной чушью, подумайте о тех более удачливых предсказателях, кого вы, молча и стоя, поминаете на Третьем тосте.

На войне следует помнить, пару вещей. Просто вбить их себе в голову, как основной мысленный стержень, с которого, как с молитвы, начинать каждый свой день. Помните: в войне предсказуем и запланирован лишь один момент — начало войны, все последующие затем события не поддаются ни планам, ни тактике, ни стратегии. И если же после войны вас видят живым и именуют великим стратегом — вам попросту повезло. Развлекайте людей дальше. Вторая же истина касается только неисправимых мистиков, которым следует помнить подобную же истину, но в несколько иной трактовке: хотите рассмешить бога — поведайте ему о своих планах.

Если же вам повезло не оказаться на войне, запомните более упрощённые версии этих древних истин, их цивильные варианты: просто смотрите себе под ноги, чтобы ненароком не свалиться в открытый канализационный люк, и нефиг лазить где попало!

Проход конвоев в зоне боевых действий был приоритетным. Гражданский транспорт останавливался на всех блок постах, установленных на маршруте. Если таких постов не было, движение транспорта останавливали временные милицейские посты. Разумеется, такие меры были не очень популярны среди гражданского населения, и уже только по этой причине можно было нарваться на грубость или более решительное проявление агрессии со стороны местных жителей, если вас вдруг занесло в военной униформе в магазин, кафе или, например, вокзал. Для аборигенов государственная граница была чем–то весьма досадным, что ломало привычный уклад жизни. За десятилетия, когда граница с Грузией была не более, чем пунктирной линией на карте, люди по обе стороны породнились, завели общие дела, имели общие интересы. И в том, что сейчас происходило, винили только военных. Это касалось не только российских армейцев. Вадим знал, что на той стороне ситуация была подобной. В первый же день нахождения в Адлере, он был проинструктирован командованием части, и пункты этой инструкции требовали от служащих отряда, и других частей, расположенных в городе и окрестностях, следующее: как можно меньше времени находиться вне территорий, разрешённых командованием. Все необходимые условия для проживания с ЛС с минимальным комфортом имелись на территории частей. Столовые, пункты бытового самообслуживания, «житлухи», кафетерии — всё это было. Но вряд ли «столовка» могла быть лучше частного ресторанчика на набережной, или киоск Военторга мог заменить разнообразие местных рынков или базаров, какое только можно встретить в припортовых городах.

Выход за территорию части не рекомендовался в униформе. Безопаснее было в цивильной одежде. Рекомендовалось скрытое ношение личного оружия. Но, Адлер, был небольшим городком. И всякий сюда прибывший сразу попадал под особое внимание местных жителей, и через небольшой промежуток времени, никакими джинсами, футболками или рубашечками невозможно было скрыть собственную принадлежность к отряду. Очень скоро о тебе знали если не всё, так многое. По крайней мере, то, что ты был пилотом в отряде Вергеева, скрыть было невозможно. Хорошо, если это заканчивалось, например, тем, что местные торгаши требовали с офицеров оплату своих товаров или услуг в разы большую, нежели это требовалось на самом деле.