100%. Биография патриота - [68]

С почтением

Ваша Эдит.

Честное слово, Питер не виноват, что он такой бабник, и он, конечно, служил бы вам верой и правдой, если бы не моя красота».

§ 67

Вот как повернулось дело! Когда письмо было прочитано, Питеру стало ясно, что ему больше нечего сказать, — и он откровенно в этом признался. Внезапно он почувствовал во всём теле невероятную тяжесть, ноги у него подкосились, и он опустился на стул. Он сидел с убитым видом, и глаза его испуганно перебегали с Гаффи на Мак-Гивни, с Мак-Гивни на Хаммета и снова на Гаффи.

Начальник сыскного отделения был вне себя от ярости, но он был человек практичный. Он не мог бы руководить крайне ответственной и секретной работой, порученной ему Транспортным трестом, если бы не был дельцом до мозга костей. Итак, он приступил к делу. Питер должен всё ему рассказать о террористической инсценировке: как они орудовали и что ему об этом известно. И Питер также, будучи человеком практичным, прекрасно понимал, что ему уже нет смысла что-либо скрывать. Он рассказал всё как было с начала до конца, особенно напирая на то, что они соблюдали строжайшую тайну и, кроме него и Нелл, никто ничего не знал, за исключением её любовника Теда Крозерса, которому она, конечно, всё сказала. Вероятнее всего, Крозерс и раздобыл динамит. Из дальнейшего разговора Питер узнал, что молодой человек с бульдожьим лицом — один из искуснейших взломщиков сейфов во всей стране, и, без сомнения, он-то и был душой заговора; он подбил Нелл на эту затею и направлял её шаги. Тут Питер вспомнил про поцелуи, подаренные ему Нелл в парке, — и краска стыда залила его щеки: да, ясно, как день, едва дело коснётся женщины, он становится сущим болваном.

Питер начал защищаться. Право же, он не так уж виноват, ведь Нелл забрала над ним власть. Ещё в храме Джим-джамбо, когда он был мальчонкой, он был без памяти в неё влюблен. Ведь она не просто красива, она чертовски изящна, изящней он не видывал женщины. Мак-Гивни заметил, что она ещё и тогда вела игру с Питером, в то время она состояла на службе у Гаффи и собирала материалы, необходимые для того, чтобы засадить в тюрьму Паштиана эль Каландру и положить конец культу Элефтеринианского экзотицизма. Она оказывала немало услуг секретной полиции Транспортного треста ещё в те времена, когда Питер, разъезжая по стране с Периклом Прайвмом, продавал патентованные средства. Гаффи заставил Нелл соблазнить одного выдающегося руководителя рабочего движения в Американском городе. Она заманила его на свидание в номер отеля, где их и накрыли, — и таким образом удалось прервать одну из самых крупных забастовок в истории этого города.

Услышав это, Питер обрадовался: это вода на его мельницу! Ну, где ему было устоять перед такой женщиной! Во всём виноват Гаффи, который нанимает таких особ и слишком их распускает. Внезапно у Питера блеснула мысль: а ведь Нелл, должно быть, разнюхала, что он, Питер, должен встретиться в Отеле де Сото с молодым Лэкменом, и отправилась туда, чтобы поймать его в свои сети. Когда Мак-Гивни заметил, что, вероятно, так всё и было, Питер почувствовал, что дело идёт на лад, и продолжал в том же духе, всё с большим красноречием. Ну, конечно, он оказался дураком, круглым дураком, и ничего не может сказать в свое оправдание, но это было для него отличным уроком, и он твёрдо усвоил этот урок. Больше не будет женщин! Не будет и светской жизни, и если мистер Гаффи позволит ему ещё раз попробовать…

Гаффи только злобно фыркнул в ответ. Он не подпустит такую дурацкую башку и на десять миль к своему бюро! Но Питер принялся униженно его умолять. В самом деле, он знает красных насквозь. Где Гаффи найдёт второго такого агента, который знал бы их, как он, Питер? Красные ему доверяют. Ведь он самая что ни на есть настоящая жертва, — взгляните только, он весь облеплен пластырем. И он прибавил ещё один красный лавровый листок к своему венку, — он виделся с миссис Годд, и сам мистер Годд дал ему здорового пинка пониже спины; конечно, у него есть что рассказать об этой встрече, и, может быть, ему удастся вовлечь кое-кого из красных в заговор против мистера Годда. Как бы там ни было, им удалось привлечь к суду Мак-Кормика и других членов союза Индустриальных рабочих мира. И теперь, когда дело зашло так далеко, уже никак нельзя идти на попятный! Остается только объяснить всё происшедшее мистеру Аккерману…

Тут Питер осекся, сообразив, что этого не следовало говорить. Гаффи вскочил и снова принялся шагать по комнате, награждая Питера названиями всех животных со скотного двора. Случайно он проговорился, что у него уже была встреча с мистером Аккерманом; оказывается, мистер Аккерман далеко не благосклонно встретил известие, что финансируемое им бюро тайной полиции, которое должно было бы его защищать, помогло двум преступникам высшей марки проникнуть в его дом; они взломали его сейф и скрылись, похитив бриллианты, которые они оценивают в пятьдесят тысяч долларов, но сам мистер Аккерман утверждает, что им цена восемьдесят пять тысяч долларов. Питер должен благодарить. судьбу, что Гаффи не засадил его в «яму» или не бросил в подземную тюрьму, где у него вытянули бы все жилы. Пусть он проваливает из бюро и катится ко всем чертям.