10 жизней Василия Яна. Белогвардеец, которого наградил Сталин - [26]

На память о Константинополе у Василия Григорьевича остался перстень с индийским изумрудом, который он сберег, несмотря на передряги революции, гражданской войны и последующих лет и продал лишь в 1942 году, когда понадобились деньги на лечение маленького внука. Тайну перстня Ян приоткрыл в одном из своих поздних рассказов: камень – звено ожерелья, которое он подарил в знак благодарности некоей девушке-англичанке, удержавшей его от безумного поступка, продиктованного отчаянием. «Потом я уехал из этого турецкого города, не успев попрощаться – за мной следили…» [14]. Но, может, все это было фантазией автора, для которого Восток всегда, несмотря на суровую реальность, оставался миром удивительных впечатлений. В любом случае, изумруд долго еще напоминал Янчевецкому о городе интриг и сюрпризов.

***

Полковнику Николаю Раше хватило минуты, чтобы составить мнение о госте. Пришел в гражданском платье, хотя мог явиться в вицмундире и при орденах. Одевается не без щегольства – отличный костюм английского покроя, в нагрудном кармане сложенный с элегантной небрежностью шелковый платок. Выправка как у военного, ни доли торопливости в жестах, спокойный, уверенный взгляд. Полковник припомнил характеристику, данную Гулькевичем из 2-го департамента МИД (он служил советником в российском посольстве в Константинополе): высоко порядочен, весьма энергичен, отлично знаком с Турцией. Что ж, может быть, очень даже может быть…

– Дмитрий Янчевецкий, корреспондент «Нового времени», арестованный в Вене, кем вам приходится?

– Он мой старший брат. Вы что-то знаете о его судьбе?

– Немногим больше, чем сообщали в газетах. Содержится в императорско-королевской гарнизонной тюрьме. Министерство иностранных дел хотело было выслать его из Австрии, но воспротивились военные. Они подозревают вашего брата в шпионаже. Нет, нет, – Николай Карлович заметил вопрос в глазах собеседника, – к разведывательной работе он отношения не имел. Все подозрения строятся на его статьях с критикой в адрес проавстрийской партии среди галичан. Известно также, что он водил дружбу с некоторыми славянскими депутатами австрийского парламента, симпатизирующими России. Доказательств нет, следствие идет… Но позвольте спросить: почему вы сами предлагаете услуги разведывательному ведомству?

– Я хотел бы с наибольшей пользой применить свои знания, опыт и связи. Известно ли вам, что в Бухарест прибыли турецкие шпионы и двое из них замечены? Полагаю, что эти лица пошли бы на работу в русских интересах. Переговоры с ними, разумеется, поведут румынские агенты, будто бы собирая сведения для Румынии.

– Вас направили в Бухарест совсем недавно. Откуда такие сведения?

– Агентство требует срочной и самой существенной информации. Пришлось работать с удвоенной силой. Я познакомился с бывшим министром внутренних дел Ионеску – у него обширные связи. Секретарь оттоманской миссии в Бухаресте – мой старый приятель по Константинополю. Он враждебно настроен к нынешнему комитету «Единение и прогресс» и, судя по его разговорам, может оказаться полезен. Но сейчас еще ручаться не могу. Зато курьер миссии – турок, женившийся на румынке – уже оказывает некоторые услуги, и будет оказывать более ценные в дальнейшем. Как корреспондент я нанял помощника – оттоманского грека, прежде сотрудничавшего с нашим посольством в Константинополе. Он подготовил встречу с одним из главарей македонских четников на Балканской войне. В настоящее время Пучерее держит аптеку в Силистрии, но числится лейтенантом резерва румынской армии. Он готов проехать раз или два в Константинополь, чтобы установить связи с некоторыми людьми, которые мне раньше доставляли сведения. Кроме того, проводник поезда, ходящего между Софией и Константинополем – итальянский подданный, но по матери грек – тоже согласен перевозить записки. Пучерее предложил еще более интересный план. Почта, следующая из Берлина и в Берлин, на Дунае выгружается из поезда и перевозится на пароходе. Здесь можно организовать похищение почтовых сумок путем подмены с помощью уже оплачиваемого румынского чиновника. Пучерее взялся выполнить это так, что даже в случае неудачи неизвестно будет, кто руководил. Некоторые бывшие македонские четники – греки, болгары, куцовлахи, переселившиеся в Болгарию и Румынию – пристроились в полиции и на таможне. Они связаны дружбой и являются самыми отчаянными и готовыми на все, в то же время достаточно благонадежными нравственно.

«Увлекающийся, с воображением, но это даже не плохо», – отметил про себя Николай Карлович.

– Вы упомянули Ионеску. Если не ошибаюсь, он причастен к созданию общества «Национальное действие», выступающего за отказ Румынии от нейтралитета.

– Совершенно верно. Общество набирает волонтеров для борьбы с австрийцами в Трансильвании. В день моего отъезда в Петербург (простите, не привык пока к названию Петроград) у руководителей общества проходило совещание относительно вооружения волонтеров. Румынское правительство отказалось снабдить их современным оружием. Полагаю, весьма желательно передать этому обществу несколько сот австрийских ружей с достаточным количеством патронов и ручных гранат. Способы доставки я могу описать. Мне кажется также, что возможно и необходимо организовать снабжение оружием греческих добровольцев в Малой Азии. Но этот вопрос требует серьезного обдумывания и подготовки, о чем я буду в состоянии сообщить позднее, после переговоров с греческими деятелями. Все мои мысли и предложения по тайной работе на Балканах и в Оттоманской империи изложены в этой докладной записке… [15].