10 жизней Василия Яна. Белогвардеец, которого наградил Сталин - [24]
«27.IX.1913. Я хотел бы пробыть здесь еще год, чтобы поработать над турецким и новогреческим языками», – помечает Василий Григорьевич. А как же семья? Летом Ольга приезжала в Константинополь, привозила Женю, закончившую третий класс гимназии, и маленького Мишу. «Женя учится по-гречески плавать в море и гуляет с Мишей…».
Причастность к большой политике затягивает, особенно если выполняешь работу, где грань между журналистикой и разведкой весьма условна. «17.X.1913. Я сообщил совершенно верные сведения о проливах и о намерении Порты воспретить проход греческих судов, что не состоялось из-за поднявшегося шума…» (позднее и в другом документе Янчевецкий упомянет, что получал ценные сведения от чиновника военного министерства, араба по национальности, и морского офицера-боснийца). В октябре между Турцией и Грецией едва не вспыхнула новая война из-за островов в Эгейском море. Напряжение удалось снять подписанием отдельного мирного договора. А корреспонденту СПТА сообщение о проливах по неясной причине чуть не стоило места. «Если агентству будет угодно меня уволить, то это будет напоминать тех восточных сатрапов, которые казнят гонца, привезшего известие о поражении войск. Я проработал десять самых горячих месяцев, которые остались историческими в жизни Константинополя и Турции…» [5].
Константинополь. «Город сплетен, интриг и сюрпризов…»
Обошлось. У Янчевецкого появился грандиозные замысел, реализовать который он мог только с благословения Министерства иностранных дел.
«Вы думаете, что Турция отсталая, варварская страна? Ошибаетесь, как ошибался и я, приехав сюда, – признавался Василий Григорьевич в письме читателям „Ученика“. – Конечно, в Турции большинство населения – необразованные, некультурные люди. Но во главе государства стоят горячие, увлеченные люди, получившие образование в Европе или в турецких гимназиях и университете, которые хотят возродить страну, испытавшую ужаснейшие поражения. Я вижу, с какой горячностью эти люди работают над тем, чтобы сделать турецкое население более просвещенным и счастливым, страну более сильной и могущественной» [6]. «Я весь погрузился в изучение современной Турции, турецкого языка и всей странной и непонятной для нас жизни востока, – сообщал он далее. – У меня есть приятели – турецкие муллы, писатели и разные деятели из так называемых младотурок, которые поставили перед собой целью возродить Турцию и дать ей счастливую новую жизнь…» [7].
12 марта 1914 года в Константинополе в здании парламента состоялось первое заседание Русско-турецкого комитета, созданного по инициативе Янчевецкого. Он же занял должность секретаря этого общества, поставившего целью взаимное сближение Турции и России и разъяснение «необходимости для Турции оставаться нейтральной, дружественной страной великим мировым демократическим державам» [8]. В России заслуги корреспондента СПТА отметили повышением в чине – до коллежского асессора и орденом Св. Станислава II степени.
Германия, и прежде помогавшая Турции военными советниками, чутко поняла, что нужно восточной империи с новыми лидерами и амбициями и как может пригодиться такой союзник в вероятной европейской войне. В ноябре 1913 года в Константинополь прибыла военная миссия генерала фон Сандерса. Турки намеревались передать ему под командование 1-й армейский корпус, сосредоточенный в районе проливов. Россия в сложной дипломатической игре добилась согласия оставить генерала только членом Верховного военного совета. Но сближение Германии и Турции эта формальная уступка не приостановила.
«Среди турецкой интеллигенции были люди, не желавшие войны… Но наша работа была слишком слаба, – сожалел Василий Григорьевич, – по сравнению с той громадной работой, которую вели немцы, разбрасывавшие направо и налево субсидии и субвенции, подкупавшие отдельных членов младотурецкой партии, убеждавшие их всей силой своей организованной работы, что Турция в союзе с центральными державами победит весь мир и вернется былая слава блистательной Порты». Уже в марте 1914 года некоторые турецкие газеты писали: Россия ведет политику, преследующую цель раздела Оттоманской империи, и в случае вооруженного конфликта между Германией и Россией Турция сделает правильный выбор. «Под дьявольским соблазном немцев в воображении турок рисовалась величайшая мусульманская империя, – вспоминал Янчевецкий. – Эта перспектива нашептывалась членам младотурецкой партии всеми деятелями германского посольства» [9].
Когда разгорится война, и Порта примет сторону Берлина, в Константинополе, словно в насмешку над былыми стараниями русских, состоится учредительное собрание Германо-турецкого общества. Во главе с самим Энвер-пашой.
Вообразите горные теснины. Что-то нарушает видимый покой на крутом склоне, вниз срывается камень, увлекает за собой другой, третий. Грохот тревожит соседнюю вершину, рушится снежный пласт – и вот уже две лавины с разных сторон несутся вниз, порождая новые, и ничто не может удержать эти силы, столкновение неминуемо… Примерно так в 1914 году разворачивалась Великая война, которую позже назовут Первой мировой.
