10 способов умереть - [23]

До этого момента.

Потому что сейчас она лежала прямо на полу в своей студии. Глаза ее были закрыты, она лежала неподвижно, закутанная в свой белый халат. Вокруг нее было расставлено тридцать зажженных свечей, а из динамиков доносился голос Брюса Спрингстина из песни «Небраска», с одного из ее любимых альбомов, который она никогда не ставила, за исключением случаев, когда ей было по-настоящему грустно. Тогда она включала именно его. Когда больше ничего не помогало.

— Соня… — позвал он, входя в комнату. Она не ответила, оставшись лежать прямо, вытянув руки вдоль тела. — Что ты делаешь? — продолжил он, отмахнувшись от мысли о том, что, Грета, возможно, имела в виду именно его жену. — Время уже больше половины третьего.

Но и это не сработало, и наконец волна серьезного беспокойства прорвалась сквозь алкогольный туман у него в голове. Она сделала этот шаг…

— Соня…

Когда она встала, он уже не понимал, произошло ли это на самом деле или это просто фантазия, созданная его собственными желаниями, пока он спал в состоянии алкогольного опьянения. Он хотел спросить, но не успел, так как она, приложив палец к губам, подошла к нему и скинула с себя халат.

От нее чудесно пахло, и когда она наклонилась, чтобы поцеловать его, он почувствовал, как капли с ее еще мокрых после душа волос побежали по одной его ноге, как будто все было по-настоящему. Поцелуй был поначалу спокойным и неуверенным, но становился все более интенсивным и жадным.

Но почему именно сейчас? Он ничего не понимал. Неужели она лежала здесь и ждала его, несмотря на то, что сейчас середина ночи и их сын задержан датской полицией? Или это вовсе не от нее зависело? Может быть, это желание внезапно возникло из чувств, которым так долго просто не находилось места, но которые все время были у нее? И были довольно давно.

Потому что ей этого хотелось. Впервые за долгое время и как никогда раньше ей этого хотелось.

Он ответил на поцелуй и попытался оттолкнуть ее ненасытные губы своими, и одновременно приложил руку к ее груди и начал ласкать сосок. Он всегда так делал. Тем временем он осторожно гладил другой рукой ее живот и двигался дальше, к паху.

Но не в этот раз. Не прерывая поцелуя, она отодвинула его руки, схватила за волосы и стала опускать вниз его голову. Вниз вдоль шеи, к грудям, которые она позволила ему ласкать кончиком языка.

— Лижи, — сказала она. — Оближи их.

И он повиновался. Раз за разом он касался ее сосков, влажных от его слюны.

— Дуй, — продолжала она. — Я хочу, чтобы ты подул на них.

Он повиновался и почувствовал, как дрожь пробежала по ее телу, в то время как она заставляла его опуститься еще ниже к ее половым губам.

Он был там много раз. Но не таким образом. Он никогда не делал это с такой силой. Схватив его за волосы, она заставляла его опускаться все глубже и глубже туда, где он никогда не был. Ему это нравилось, и ей тоже. Все более громкие стоны. Мышцы, которые напряглись до предела и заставляли ее тело дрожать еще сильнее, она хотела еще. Еще и еще, и не могла насытиться.

А ведь она всегда была такой тихой. Всегда просила выключить свет и спешила в ванную, чтобы принять душ, как только они заканчивали заниматься любовью. Она будто изменилась в одночасье.

— Мне так хотелось секса. Я была так возбуждена, — сказала она, заставляя его опуститься на твердый, но теплый деревянный пол. — Я так хотела этого, — она взяла его твердый член в свою руку и начала двигать ею вверх и вниз.

— Я тоже, — ответил он, не желая, чтобы она останавливалась.

— Но я хотела не тебя, — продолжила она, начав водить кончиком языка вокруг головки его члена. — Вовсе не тебя. — Она взяла член в рот. Он попытался понять, что происходит. Что она имела в виду. Но вопросы остались без ответа, и вскоре мысли снова были только о ее ласках. Как она взяла его глубже, чем когда-либо, чтобы вскоре после этого поцеловать и поиграть с ним, как будто хотела ласкать каждый его сантиметр.

Если она будет продолжать в том же духе, то он скоро не сможет больше сдерживаться. Слишком давно у них не было близости, слишком. Кончик ее языка так соблазнительно скользил по краю головки вместе с ее рукой, которая так крепко держалась за его член, что тот, казалось, готов был разорваться, настолько сильно налился кровью. Теперь Фабиан чувствовал, что развязка близко и скоро он уже не сможет сдерживаться.

— Тогда ты был последним человеком, которого я хотела, — сказала она и так сильно нажала большим пальцем на место чуть ниже головки, что таким образом не дала сперме вытечь. — Кого угодно, только не тебя.

Он снова был в замешательстве. Разочарован, а может, и нет. Сперма все еще была в его теле, с такой силой, что булькала внутри с каждым ударом сердца. Когда Соня наконец оседлала его, он желал только одного: чтобы рассвет не наступал никогда.

— Когда он вошел в меня, — продолжала она в то время, как начала медленно делать движения вверх-вниз. — Мне было безумно хорошо, я никогда не испытывала ничего подобного. — Она наклонилась вперед и позволила ему ласкать груди. Сначала одну, потом другую. — Он как будто освободил меня… от всех моих проблем, я стала другим человеком. — Она снова выпрямилась и начала двигаться все активнее, вверх и вниз, как будто хотела, чтобы член вошел еще глубже. — Он был груб со мной, а я и не подозревала, что именно грубости и жесткости мне не хватало все эти годы с тобой…