10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы - [36]

Был и другой плакат в скромной рамке у меня в кабинете: «Инфляция не создает рабочих мест». Слова эти принадлежали руководителю центрального банка Канады. Однако этот лозунг позднее кто-то снял — наверное, В.Пансков. Хотя, на мой взгляд, суть дела этот лозунг передавал очень верно. Такой плакат должен был бы в 1999 году висеть в кабинетах Ю.Маслюкова и В.Геращенко.

Кстати, Г.Сокольников как-то «помог» мне и в моих взаимоотношениях с В.Черномырдиным. Дело было так. Мой заместитель А.Казьмин принес мне книгу Г.Сокольникова о финансовой политике, и я показал ее премьеру, предварительно подчеркнув и заложив закладкой несколько самых важных мест.

Слова Г.Сокольникова настолько точно отражали наши экономические споры и реалии в 1993 году, что В.Черномырдин очень заинтересовался и даже несколько раз проникновенно цитировал эту книгу в разговоре с другими людьми.

Изменяя структуру Минфина, я обращался к книгам о дореволюционном Минфине (я брал книги в министерской библиотеке и пользовался ею и после ухода из Минфина) и к зарубежному опыту.

Как-то я даже организовал лекцию по истории Минфина для руководства министерства (многие не понимали, зачем это нужно). Я был, наверное, одним из немногих руководителей Минфина России, кто не только обошел все здание министерства, но и зашел в музей Минфина.

Мы не боялись повышать зарплату своим сотрудникам, так как считали, что профессионалам надо платить. Я ввел выплату зарплаты руководителям без общей ведомости (в конвертах), чтобы никто не смотрел на деньги коллег и не завидовал. Шла речь и об анонимной системе выплат зарплаты, что позволило бы усилить дифференциацию оплаты труда без побочных явлений. Но я не успел сделать это.

Мы начали ремонт здания министерства. Было создано подразделение международных финансовых организаций. В коридорах Минфина стали проводить выставки картин для создания принципиально иной атмосферы. Я качал совершенствовать работу нашей ведомственной охраны (мы даже побеспокоились о новой форме).

Были и другие интересные начинания, о которых и сегодня приятно вспомнить. Надеюсь, что какая-то память обо мне сохранилась и в стенах Минфина.

«РОМАН» С В.В.ГЕРАЩЕНКО

У некоторых несведущих людей сложилось впечатление, что в наших «отношениях» с В.Геращенко было много личного и эмоционального. Мол, терпеть не могли друг друга. Другие полагают, что я был несправедлив к суперопытному банкиру, которого выдвинул на должность в середине 1992 года сам Егор Гайдар, несмотря на возражения Б.Ельцина.

И то и другое неверно. Я всегда относился и буду относиться к В.Геращенко с уважением как к опытному сотруднику Внешторгбанка СССР, совзагранбанков и советскому коммерческому банкиру.

Как человек он умен и хитер, не лишен юмора и значительного жизненного опыта. Компанейский мужик, хорошо «травит» анекдоты и выпить не дурак. Не у каждого хватило бы мужества в 1999 году сказать высокопоставленным иностранным банкирам о премьер-министре: «Да, Е.Примаков — крупный экономист, тема его диссертации была посвящена построению социализма в Египте». Как смешно…

Однако он никогда не был и не стал настоящим центральным банкиром, который всегда и везде прежде всего экономист. Назначение его в Центробанк было трагической и, возможно, самой большой ошибкой Е.Гайдара.

Его предшественник Г.Матюхин тоже был не «подарок» (тяжелый характер и недостаточный банковский опыт). Однако он был гораздо более прогрессивным и рыночно ориентированным человеком.

Понять же существо наших разногласий могут только те, кто профессионально изучали центральные банки и денежно-кредитную политику. Или, по крайней мере, прочувствовали (как, например, я) необходимость создания цивилизованного и эффективного Центрального банка в России.

В первые недели своей работы в самом начале 1993 года я старался установить с В.Геращенко нормальные рабочие отношения. Нельзя отвечать за финансовую и экономическую политику страны без четкого взаимодействия с Центральным банком. Я первым сделал телефонный звонок вежливости.

Однако сразу между нами возникли противоречия, которые не позволили сотрудничеству наладиться. Возьмем два конкретных примера — повышение процентных ставок и кредиты странам СНГ.

Я не знаю, о чем думало наше правительство в 1992 году, но, придя в Минфин, я ужаснулся, увидев, что процентные ставки в Сбербанке и Центральном банке составляют 80 процентов годовых, а инфляция — сотни процентов. Как могла в этих условиях нормально существовать банковская система? Как могли расти сбережения? Вкладчики банков продолжали терять деньги, а правительство спокойно наблюдало это. Безумие с экономической точки зрения!

Я немедленно приступил к переговорам о новой процентной политике со Сбербанком. Надо повышать процентные ставки. Но его руководство начало ссылаться на Центробанк, а Центробанк ничего не хотел делать! Я «давлю» на них все больше и больше. Тогда придумывается оригинальный аргумент — Минфин должен Сбербанку и Центробанку с союзных времен такие-то суммы — отдадите, тогда мы что-нибудь сделаем! Форменное издевательство. Можно подумать, что интересы вкладчиков должны были волновать только меня.