10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы - [31]

В Вашингтоне я общался в основном с К.Кагаловским — нашим директором в МВФ (ныне в Менатепе) и А.Можиным, его заместителем. В посольстве мы познакомились с Андреем Колоссовским и его женой Татьяной и поддерживаем с ними хорошие отношения и сегодня. Он в свое время приехал в Вашингтон как заместитель А.Козырева и как первый официальный представитель России. Однако после краха Союза официальным послом назначили известного международника В.Лукина. А Андрей стал занимать не слишком ясное по статусу положение второго человека.

Я обосновался в Вашингтоне и вкусил в полной мере его отвратительной летней жары, когда температура постоянно выше 30 градусов и очень влажно. Зимой же там бывает довольно много снега, и мои дети однажды с удовольствием лепили снежную бабу. Самое лучшее время — весна, когда все цветет и тепло, но нет жары. Весной, на мой взгляд, Вашингтон напоминает рай на земле.

В целом город произвел на меня приятное впечатление отсутствием слишком высоких зданий (запрещено строить дома выше Капитолия) и поразительным обилием зелени. Хотя Вашингтон считается столицей США по уровню преступности, в нашем районе все напоминало, скорее, старую добрую Англию, и во всем сквозили достаток и процветание.

Я уже познакомился с директорами от разных стран, руководством МБРР. Президентом банка тогда был, ныне покойный, Л.Престон. Я ходил на заседания совета директоров, различные комитеты по проблемам, встречался с сотрудниками банка. Уже тогда обсуждались первые кредиты России и вопросы условий заимствований.

Я попытался остановить кредит на Приватизационный центр А.Чубайса, который, на мой взгляд, не нужен был России в предполагаемой форме, как вдруг А.Чубайс вызвал меня в Москву.

Я приехал на Старую площадь и узнал, что через полчаса должна состояться моя встреча с Б.Ельциным. Меня на огромной скорости повезли в Барвиху (никогда так по Москве не мчался) и, разумеется, успели. Б.Ельцин был тогда, видимо, болен, во всяком случае, вид у него был усталый.

Е.Гайдар к тому времени (декабрь 1992 года) уже был отправлен в отставку, и компромиссным премьер-министром стал В.Черномырдин. Все считали, что реформам настал конец, и были полны пессимизма.

Мы поговорили с Президентом, вспомнили 1990 год. Наконец я получил от него официальное предложение стать вице-премьером по финансам и экономической политике, а если надо — и министром финансов.

Я, разумеется, согласился, но сразу предупредил, что буду заниматься исключительно экономической реформой и не буду молчать, если что-то будет мешать ее проводить. Я прямо сказал ему, что характер у меня очень «вредный».

После этого состоялась встреча с В.Черномырдиным, который тогда был куда менее уверен в своих силах, чем позднее. Он пожал плечами и сказал, что раз Б.Ельцин рекомендует, то он не возражает против меня. Так я стал вице-премьером Российского правительства в компании с А.Чубайсом, А.Шохиным, В.Шумейко, С.Шахраем и другими. Вновь начиналась новая жизнь.

Насколько я понимаю, наибольшую роль в моем назначении сыграл А.Чубайс, за что я ему премного благодарен, несмотря на все наши расхождения во взглядах по конкретным вопросам экономической политики.

…В Вашингтоне мы не успели купить себе ни дома, ни даже автомобиля. Однако потом лживая коммунистическая пресса года два искала мою недвижимость за границей. Моя семья лишь немного задержалась с отъездом для завершения учебного года (на деле все равно не завершили), но моих детей потом искали за границей еще несколько лет.

Надо сказать, мой внезапный отъезд из Вашингтона, где мы вели спокойную цивилизованную жизнь, в полную неизвестность удивил очень многих моих друзей. Моя зарплата в Вашингтоне составляла чистыми примерно 11 тысяч долларов в месяц, не считая различных привилегий, в Москве — символическую сумму в 50 долларов.

Я знаю многих наших сограждан, которые ни за что не вернутся в Россию. Справедливости ради надо сказать, что приглашенные мною в Вашингтон А.Думнов и Д.Хилов также вернулись в Россию по истечении двухлетнего контракта, хотя им и предлагали остаться.

Уже в Москве мне пришлось принять тяжелое решение о смещении Л.Григорьева с должности заместителя директора МБРР. Я назначил его на должность советника, а А.Думнова — повысил с советника до заместителя директора.

Необходимость такой акции была вызвана тем, что Л.Григорьев — по характеру академический ученый, — на мой взгляд, совсем не вписывался в рамки международной бюрократии. Я должен был быть спокоен и понимать, что в офисе российского директора все идет нормально и на необходимом уровне профессионализма. Несмотря на явное понижение, Григорьев не уволился с работы. Поступи он по-другому — я бы уважал его гораздо больше.

Снова в правительстве: 1992–1994 годы

НОВОЕ РОССИЙСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО

В декабре 1992 года я вернулся в правительство, которое в то время представляло собой довольно любопытный конгломерат разнородных людей. Оно в заметно меньшей части состояло из людей Е.Гайдара (А.Чубайс, С.Васильев, Д.Васильев, П.Мостовой, А.Вавилов, А.Нечаев), небольшой группы относительно молодых и демократически настроенных людей (А.Шохин, С.Шахрай, а также В.Шумейко), гораздо больше было типичных советских чиновников и бюрократов. Среди последних, разумеется, хватало и квалифицированных специалистов в конкретных сферах государственной деятельности, однако они, в своем большинстве, не принимали и не понимали реформы.