07'92 - [2]
На улицу эти дни я и носа не казал. У Андрюхи Фролова и у того не вышло припрячь к сборке мебели; он всерьёз обиделся и даже пришёл разбираться, но поглядел на мою забинтованную голову и лишь махнул рукой, решив на время припахать к работе Рому.
Ну а в понедельник участковый принёс повестку. Отдал под роспись, ладно хоть ещё в отделение не отконвоировал. Хотя… это бы всё упростило, так пришлось добираться самому.
Когда вошёл в уже знакомый кабинет, капитан Козлов смерил меня оценивающим взглядом, потом указал на стул и спросил:
– С головой что?
– С мопеда упал, – озвучил я свою версию и не произнёс больше ни слова.
Опер затушил сигарету, отошёл от окна к рабочему столу и задал новый вопрос:
– Гражданина Сивко Александра Николаевича знаешь?
Я на миг задумался, потом коротко ответил:
– Нет.
– Сосед твой по дому, больше известен как Сивый, – подсказал тогда капитан.
Сердце так и дёрнулось, а в голове заметались дурные мысли: «неужели наследил?!».
Неужели… Неужели…
Хрена лысого! Наследил бы, в браслетах сюда привезли и уж точно понедельника дожидаться не стали.
– А! Этого знаю, – подтвердил я и сразу поправился: – Знал. Но только в лицо, общаться – не общался. А что?
Капитан Козлов миг сверлил меня напряжённым взглядом, потом спросил:
– А Георгий Буньков – общался?
Я выдержал паузу, затем выдал заранее обдуманную полуправду:
– Вроде, он у него машину чинить собирался. Хотел, по крайней мере.
– Так они общались?
– Насчёт ремонта он в сервис Сивого точно заходил. Насчёт общения – не скажу.
Опер начал заполнять шапку протокола и уточнил:
– И когда Буньков заходил к Сивко?
– Перед разговором со мной в день своей смерти.
Козлов оторвался от листа и нахмурился.
– Почему раньше не сказал?
– Никто не спрашивал.
– Подпиши.
Я привычно уже сделал требуемую надпись внизу листа, но капитан и не подумал меня отпустить. Он убрал протокол в папку и выложил на стол прямоугольник фотокарточки.
– Знаешь его?
– Антон Буньков, двоюродный брат Геры… Георгия.
– А этот гражданин знаком?
На этот раз на снимке оказался изображён Кирилл, валютный спекулянт с Зелёного базара, и направление, которое приобретал допрос, не понравилось мне до чрезвычайности.
Неужели всё же проследили связь с бойней в недостроенном посёлке? Чёрт! Да Козлов же сам на меня грузин натравил, ещё бы он не проследил! Гадство какое!
– Ну так что? – поторопил опер.
Я немного поколебался, потом ответил чистую правду:
– Если ничего не путаю, это торгаш, на которого Антон Буньков работал. Как зовут – не подскажу, у него точка на Зелёном.
– А знаешь ты это…
Фраза осталась недосказанной, да завершать её и не было никакой нужды.
– Кто-то из пацанов показал, когда на Зелёный за шмотками ездил, – пояснил я.
– Кто?
– Не помню.
Конкретное имя капитан Козлов вытягивать не стал, вместо этого разложил на столе ещё четыре фотоснимка – все посмертные. Большак, Смирнов и пара их подельников.
Я судорожно сглотнул.
– Ну? – дёрнул меня опер.
Пришлось постучать пальцем по карточке с изображением Марадоны.
– Не помню, как зовут, в одну спортивную секцию с ним до армии ходил. Остальных не знаю.
И тогда совершенно ожидаемо на стол лёг очередной фотоснимок.
– Можешь не напрягать память, – недобро улыбнулся капитан, – это Лидия Светлова. Твоя соседка, не так давно похищенная, изнасилованная и убитая.
Меня передёрнуло, но присутствия духа я не потерял и потребовал объяснений:
– Ну и на фига вы мне это всё показываете?
– Минуту, – попросил опер и выложил три следующих фотографии. На них ожидаемо оказались запечатлены мёртвые грузины. – Видел их когда-нибудь?
– Этих не знаю, – ответил я, поскольку и в самом деле их не знал.
Козлова мой ответ не устроил, и он с нажимом произнёс:
– Я спрашиваю, ты их видел?
– Не припоминаю.
Только ответил, и опер резко подался вперёд, задрал рукава моей олимпийки.
– Вы чего, блин?!
Я вырвался, вскочил со стула и быстро оправил их обратно, но от милиционера короста ссаженной кожи на правом запястье точно не укрылась. Он достал из пачки сигарету и указал на дверь:
– Свободен.
Вот тут мне и сделалось не по себе; я замер в замешательстве. Выйду – конец. Этот выродок меня точно грузинской группировке сдаст. Он ведь неспроста след от наручников искал…
– Свободен! – повторил Козлов и поднялся из-за стола. – Двигай!
Ну я и двинул. Опер покинул отделение вслед за мной, щёлкнул зажигалкой, затянулся и вдруг предложил:
– Хочешь, расскажу, как всё было?
Наверное, стоило отсюда бежать без оглядки, но от пули не убежишь, и я кивнул.
– Пришёл из армии, ни работы, ни денег, страну и ту в унитаз за время службы спустили, – начал тогда старший оперуполномоченный. – Но были друзья-уголовники и богатый сосед, а у соседа дочка. Похитить её точно ты предложил.
Я спокойно выдержал взгляд собеседника и хмыкнул.
– Да неужели?
– Именно так! Больше некому. Только всё пошло наперекосяк. Мало того, что у отца жертвы сердечный приступ случился, так ещё друг втравил в авантюру с автоподставой, ограблением и перестрелкой. И у тебя под ногами начала гореть земля. С одной стороны, подельники наседают, которые никак выкуп получить не могут. С другой стороны, родственники жертв по второму эпизоду пытаются виновных отыскать. Но ты не растерялся, свёл всех в одном месте, где они друг друга и положили. А может, и сам выживших добил. Уверен, так всё и было!
Тебе семнадцать. Позади гимназия, впереди жизнь от зарплаты до зарплаты и служба то ли счетоводом в бухгалтерской конторе, то ли телеграфистом на почте. А, быть может, ссылка или даже каторга — если решишь добиваться лучшей доли на митингах и в…
Приграничье – несколько городов, вырванных из нашего мира в царство вечной стужи, а Форт – самое сердце тех заснеженных земель. Случайно пересечь незримую грань и провалиться в эти не самые дружелюбные края может каждый, вот только далеко не каждому суждено добиться там успеха и даже просто остаться в живых. Вячеслав Хмелев и Николай Гордеев не пасуют перед сложностями, но они даже представить не могли, как далеко придется зайти, чтобы отвоевать себе место под солнцем.
На днях тебе исполнится девятнадцать — уже перешёл на второй курс, завёл девушку, оперируешь сверхэнергией и чертовски близок к пику витка, но теперь всё это не имеет ровным счётом никакого значения. Теперь ты младший вахмистр республиканского пограничного корпуса, не более чем песчинка в жерновах войны. И пусть для подавляющего большинства сограждан эта война лишь локальный приграничный конфликт на задворках республики, когда где-то совсем рядом с неба падают авиабомбы, взрываются дома и горят боевые машины, очень сложно сохранить веру в то, что всё будет хорошо.
Бесы из века в век рвутся в души людей из серой бездны, в которой никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет… Экзорцисты и экзекуторы молитвами и огнем спасают души бесноватых и изгоняют нечистых обратно в породившую их пустоту… Так было с самого сотворения мира и так должно было быть до конца его дней.Но появился человек, способный повелевать бесами, будто собственными вассалами. И разнеслась подобно чуме по городам новая ересь. И встали одержимые под знамена монарха-вероотступника.
Виртуальные миры — территория безграничной свободы. В игре любой может стать эльфийским магом и невидимкой-вором, вступить в клан и ходить в рейды, сражаться и развивать персонажа, а самое главное — отвлечься от забот и проблем повседневности. Но игра остается игрой, только пока из нее можно выйти. Я в полной мере прочувствовал это на собственной шкуре. Хотел лишь немного развеяться в виртуальной реальности, а вместо этого оказался убит и заточен в тело ходячего мертвеца — медлительного и неловкого, обреченного раз за разом погибать от рук других игроков.
В этом мире Средние века были не темными, а кровавыми. В этом мире люди всякий раз замирали от ужаса, когда небосвод затмевали крылья падших. В этом мире наука вернула человечеству свободу, и от океана до океана раскинулась Вторая Империя, империя людей. Воды морей бороздят боевые пароходы, на запасных путях ждут своего часа бронепоезда, а в небесах парят армейские дирижабли, но все же равновесие висит буквально на волоске. Эпоха пара уходит, эра всеблагого электричества только-только берет разбег, поэтому даже самая малость способна низвергнуть мир в пучину хаоса.
Остросюжетные психологические повести посвящены любви, любви сложной и неожиданной, ставящей перед героями неординарные нравственные проблемы. Все повести объединены одним героем — следователем прокуратуры Рябининым.В книгу вошли повести «Шестая женщина», «Аффект», «Не от мира сего», «Быть может…», «Криминальный талант», «Неудавшийся эксперимент».
В декабре 2003-го года из подмосковной психиатрической клиники тайно увезен наемный убийца Владимир Звягин по кличке Черный Аист, проходивший там принудительное лечение. Он должен ликвидировать Вениамина Хуторова. За ним уже двенадцать лет безуспешно охотится Фаина Адельханян — мать убитого Хуторовым ребенка. Отчаявшись исполнить свой приговор лично, Фаина нанимает Черного Аиста. В процессе приготовления к покушению Звягин под чужой фамилией посещает элитный клуб для извращенцев «Фламинго», где все девушки являются инвалидами, В этом заведении часто бывает Хуторов.
Наркомафия... Что означает это слово, знают сейчас даже дети младшего возраста. Множество болезней, физическое и психическое истощение, потеря трудоспособности, полная деградация личности, убийства и самоубийства — вот неполный ряд тех бед, на которые обречен каждый, кто подчинил себя пристрастию к наркотикам. Однако есть люди, которые на этих бедах наживают огромные состояния.Книга «Наркомафии» рассказывает о деятельности преступных мафиозных группировок, занимающихся производством и распространением наркотиков на территории бывшего Советского Союза и в странах дальнего зарубежья.
Возможно ли, что прямо сейчас за вами пристально наблюдают? Преследуют вас, куда бы вы не шли, собирают информацию, чтобы потом хладнокровно убить? Да… Главный герой книги – обычный парень, живущий в Санкт-Петербурге. В свободное от учебы и других важных дел время он предпочитает убивать незнакомых людей. Тщательная подготовка к будущим преступлениям и следование «золотым» правилам помогают ему оставаться не пойманным.
Джек-Потрошитель — так звали знаменитого серийного убийцу, орудовавшего на улицах ночного Лондона во второй половине XIX столетия. Жертвами Джека-Потрошителя, как правило, становились женщины, зарабатывавшие на жизнь проституцией. Точное число его жертв и по сей день неизвестно. Характерной особенностью, отличавшей Джека-Потрошителя, являлось великолепное знание анатомии и профессиональные навыки хирурга (мало того, что жертвы подверглись насилию и были задушены, — тела многих из них были вскрыты хирургическим путем с удалением ряда органов!)
Маньяками, как известно, не рождаются. Димон – по прозвищу Конопатый – уж никак не предполагал, что впишется в их число. Но… жизнь заставила. А что еще прикажете делать, если лучший друг закапывает тебя живым в могилу? Поневоле воскреснешь из мертвых, чтобы отомстить всем живым. И Конопатый начинает мстить – хладнокровно убивать всех, кто встает на его пути…
Осень девяносто второго. Гиперинфляция. Ваучеры. Приватизация. Кто-то сколачивает первоначальный капитал, кому-то сколачивают гробы. Перескочить из первой категорию во вторую ничего не стоит, ведь всегда найдётся тот, кому нужнее чужой кусок пирога. Твой кусок пирога. Вот и решай — сдать назад или зайти с козыря двенадцатого калибра, ввязаться в разборки или удовлетвориться синицей в руке. Только решай скорее, иначе выбор сделают за тебя. И хорошо, если просто подставят, могут ведь и в затылок пальнуть…
Дембель. Июнь. Год девяносто второй. Утро. Похмелье. Друзья. Плёвое дело, лёгкие деньги. Вишнёвая «шестёрка». Левый ствол. Труп на заднем сиденье, труп в багажнике. Лопата. А позади — проблесковые маячки. Что-то явно пошло не так…
Декабрь девяносто второго. Первая годовщина независимости России — страны, от большинства граждан которой не зависит уже почти ничего. И пусть ты не считаешь каждую копейку, набирая мелочь на молоко и хлеб, а преуспеваешь и относишь себя к пресловутому среднему классу — никакой роли это не играет. В любой момент могут подойти крепкие ребята в кожаных куртках, а дальше как повезёт, вплоть до пары выстрелов в упор и неглубокой могилки в лесополосе. Одиночке не выжить. Выживут только наиболее организованные сообщества.