007. Вы живёте только... трижды - [387]

— Даже и помыслить не могу, — проворчал Снегг и поправил левый рукав мантии, скрывающий Чёрную Метку.

— Вот именно! — Дамблдор снова свернул свиток. — В ту ночь произошла целая куча крайне эмоциональных событий, а ты говоришь мне, что он замкнулся на какой-то там боли? И растянул её на месяцы субъективного времени? Это гриффиндорец-то?! В жизни не поверю.

Северус посмотрел на ситуацию со стороны. Она и впрямь выглядела нереалистичной.

— Есть ещё несколько вариантов, — осторожно предположил он и перевернул мешок со льдом, поворачивая его холодной стороной.

— Я весь внимание, — живо откликнулся Дамблдор.

— Вариант первый, — продолжил Снегг. — Я ухватил боль из его схватки с Тёмным Лордом. Эта боль запомнилась ему сильнее всего. Крайне маловероятно, так? Иначе бы он, вернувшись, описывал бы в основном боль, а не схватку с Тёмным Лордом. Этот вариант мы отметаем. Вариант второй: боль, которую я ощутил, была вызвана нападением дементоров. Из косвенных источников мы знаем, что на Поттера нападали именно дементоры, это и мадам Помфри подтвердила. Нюанс в том, что мы понятия не имеем, что чувствуют маги, из которых вытягивают душу, потому что после окончания процесса они не склонны отвечать на вопросы. Вполне может быть, что я попал именно в тот вечер и ощутил боль вытягивания души.

Дамблдор подёргал себя за бородку и жестом дал знак Снеггу продолжать.

— Этот вариант мне тоже кажется маловероятным, — пожал плечами тот. — Уж слишком эта боль была… Физической. Я предполагаю, — и это важно; я не знаю, а только предполагаю, так что могу и ошибаться, — я предполагаю, что вытягивание души причиняет в основном душевные муки. А тут был чисто физический аспект: суставы, мышцы, кожа и всё такое прочее. Доказательств моего мнения у меня нет, потому что дементоры меня никогда не целовали, но меня не оставляет ощущение, что что-то тут не клеится.

Снегг помассировал висок свободной рукой.

— Вариант третий: я промазал со временем, ощущения из которого вытягивал, и попал не в конец июля, а в другой момент, более ранний. Что вызывает массу вопросов, таких, как «кто пытал нашего ученика и почему мы об этом не знали?» Причём, по уже упомянутой причине, это не может быть битва с Тёмным Лордом. Я, вроде, ничего не упустил?

Дамблдор дёрнул себя посильнее и добавил:

— Есть ещё три варианта, Северус. Это может быть ложная память, и тогда нам жизненно необходимо узнать, что она скрывает. Либо эта память истинная, и тогда ложно вот это, — директор поднял свиток с отчётом о той ночи, в которую возродился Волан-де-Морт. — В таком случае, мы понятия не имеем, что произошло той ночью, и в самом ли деле Тёмный Лорд восстановил своё тело, потому что показания единственного свидетеля опровергаются его же памятью. Можешь представить себе, что по этому поводу скажет Министерство?

Снегг побледнел.

— Но есть и последний вариант, — зашипел Альбус, наклонившись над Снеггом. — Память истинная, и показания тоже истинные. Но мальчик другой. Кто-то подменил нашего Поттера между концом прошлого учебного года и началом этого, и разрушил тем самым все мои планы. И, клянусь бородой Мерлина, если это в самом деле так, я найду того, кто это сделал, и уничтожу его и весь его проклятый род до двенадцатого колена!

Металлическая пластинка в основании фигурки Корнелиуса Фаджа на столе директора подрагивала в унисон со звуками его голоса.

Урок защиты от тёмных искусств

Долорес Амбридж величаво взмахнула пухлой рукой, давая знак Симусу Финнигану продолжить речь. Тот откашлялся и с выражением произнёс:

— Таким образом, в пятнадцатой главе Уилберт Слинкхард убедительно доказывает, что любое заклинание, направленное на мага с целью причинить ему вред, является нарушением закона о добропорядочной магии и требует незамедлительного вмешательства органов охраны магического правопорядка, даже если это заклинание предназначено для самозащиты.

— Почему? — Долорес ткнула пальцем в направлении Лаванды Браун.

— Потому что только компетентные органы, профессионально занимающиеся защитой магического правопорядка, могут рассмотреть тонкую грань между адекватным, пропорциональным, ограждающим действием с целью защиты потерпевшего и непропорциональным, асимметричным отпором, являющимся, по сути, спровоцированным нападением и ведущим к дальнейшей эскалации конфликта! — отбарабанила девушка.

Сколь-нибудь умелый учитель заметил бы полное отсутствие мысли в остекленевших глазах Лаванды и заподозрил бы, что произносимый ею текст передаётся из конспекта в рот, минуя мозг, — как оно и было на самом деле. По счастью или к сожалению, но Долорес Амбридж учителем не была. Она слышала то, что хотела услышать, и считала на этом свою миссию завершённой.

— А кто может мне сказать, чем так уж плохи провокации?

В воздух взметнулось четыре руки. Амбридж выбрала Невилла:

— Тем, что, поддаваясь на провокацию, маг даёт повод нападающему расширить конфликт, что приведёт к использованию ещё более могучих чар, а это, в свою очередь, даст незаслуженное преимущество более сильному магу и послужит установлению режима «Сильный всегда прав», тогда как на самом деле идеальным решением конфликта было бы «Мудрый всегда прав»!