Адриан КОНАН ДОЙЛ, Джон ДИКСОН КАРР
«Золотой охотник»
— Мистер Холмс, это была смерть от сошествия Всевышнего!
В нашей квартире на Бейкер-стрит делалось много необычных заявлений, однако немногие из них были такими удивительными, как это — преподобного Джеймса Эппли!
Зная методы и заранее предугадав требования моего друга, я уже держал в руках справочник по священнослужителям. Я обнаружил, что этот священник руководил небольшим приходом в графстве Сомерсет и что он был автором монографии по византийской медицине.
— Странные занятия для сельского священника! — заметил Холмс. — Но вот, наверное, и он сам.
И в самом деле, от входной двери донесся настойчивый звонок, и прежде чем миссис Хадсон успела его представить, наш гость ворвался в комнату. Он был высок и худ, его одежда, настолько же крестьянская, насколько и церковная, не скрывала высокие округлые плечи. Его добродушное лицо украшали величественные бакенбарды.
— Дорогие господа, — воскликнул он, вглядываясь в нас через овальные очки своими близорукими глазами, — прошу вас поверить, что только под давлением обстоятельств я вынужден вторгнуться в вашу частную жизнь!
Священник сел, и тогда-то он и произнес ту загадочную фразу, которую я привел в начале моего рассказа.
— Смерть от сошествия Всевышнего? — повторил Шерлок Холмс, и его размеренный голос, как мне показалось, все-таки слегка дрогнул. — В этом случае, дорогой мистер, дело, скорее, относится к вашей епархии, нежели к моей.
— Мистер Холмс, это было злодеяние — продуманное, хладнокровное злодеяние!
— Поверьте, мистер, я весь внимание.
— Мистер Джон Трелони… Сквайр Трелони, как мы его зовем… Он был самым богатым землевладельцем в округе. Четыре дня назад, за три месяца до своего семидесятилетия, он умер в своей постели.
— Хм! Это не так уж и необычно.
— Это так, мистер Холмс. Но послушайте меня, — взволнованно произнес пастор, подняв указательный палец, странным образом чем-то измазанный на конце. — Джон Трелони был крепким и бодрым стариком, у которого не было никаких болезней и который должен был прожить еще добрую дюжину лет в земном кругу. Доктор Пол Гриффин, наш местный врач, приходящийся мне племянником, отказался выдать свидетельство о смерти. И тогда произвели ту ужасную процедуру, которая называется вскрытием.
Облаченный в своей халат мышиного цвета, Холмс лениво развалился в кресле. Глаза его были наполовину прикрыты.
— Вскрытие! — повторил пастор.
— Которое выполнил ваш племянник? — спросил Холмс.
Мистер Эппли мгновение колебался.
— Нет, мистер Холмс. Его произвел сэр Леопольд Харпер, наш первейший из ныне живущих авторитетов в области судебной медицины. Я могу вам сразу сказать, что бедный Трелони умер не естественной смертью. В дело уже вмешалась полиция, Скотленд-Ярд.
— А-а!
— С другой стороны, — продолжал взволнованный Мистер Эппли, — Трелони не был убит. Впрочем, он и не мог быть убит. Высшие возможности медицинской науки были задействованы, чтобы прийти к заключению, что он умер вообще без всякой причины.
В течение нескольких мгновений в нашей маленькой гостиной, где шторы были наполовину задернуты, чтобы защитить нас от летнего солнца, повисла тяжелая тишина.
— Мой дорогой Уотсон, — нарушил ее Холмс, сердечно обратившись ко мне, — будьте добры передать мне глиняную трубку с пирамиды — из тех, которые стоят над диваном. Спасибо. Мне кажется, что глиняная трубка — хороший стимулятор для размышлений. Могу я вам предложить сигару?
— Крас ингенс итерабимус эквор[1], - ответил пастор, тронув своими забавно измазанными пальцами бакенбарды. — Но сейчас, спасибо, нет. Я не могу курить. Я не осмеливаюсь курить! Это меня собьет с мыслей. Я знаю, что должен изложить вам исчерпывающие подробности возможно более точно. Однако мне это непросто. Вы заметили, что у меня несколько рассеянный вид?
— И в самом деле.
— Так вот, мистер. Когда я был молод, то прежде чем посвятить себя служению Богу, я хотел изучать медицину.
— Хорошо, — нетерпеливо перебил пастора Холмс. — Но сегодня утром вы были взволнованы…
Он бросил на нашего клиента свой острый взгляд.
— И… и наверное, поэтому сегодня утром, прежде чем сесть в поезд и отправиться в Лондон, вы пролистали несколько книжек в своем кабинете?
— Да, мистер. Медицинские книги.
— А вам не кажется неудобным, что в вашем кабинете книжные полки повешены слишком высоко?
— Честное слово, нет. Да и могут ли книжные полки быть слишком велики или слишком высоки для книг?
Не договорив, пастор осекся и разинул рот. От этого его продолговатое лицо показалось еще длиннее.
— …А сейчас, я уверен… Я совершенно уверен, — заговорил он. И даже настаиваю на том, что я вам ничего не сообщал ни о моих книгах, ни о высоте моих книжных полок. Откуда вы все это смогли узнать?
— Ну, это пустячное дело! Откуда я, например, знаю, что вы холостяк или вдовец, и что у вас довольно небрежная служанка?
— В самом деле, Холмс, — воскликнул я, — тут, кроме мистера Эппли, есть еще кое-кто, кому хотелось бы знать, как вы обо всем этом догадались?
— Пыль, Уотсон!
— Какая пыль?
— Посмотрите на указательный палец правой руки мистера Эппли. На его кончике вы заметите пятнышки той темно-серой пыли, которая накапливается на книгах.