История эта — невыдуманная. Все это именно так и было. Автор позволил себе только изменить некоторые собственные имена и додумать кое-какие мысли, вложенные им в сознание одного из персонажей. Нельзя поручиться, что персонаж в точности так думал, но что-то похожее думал наверное.
Итак — подлинное происшествие.
Несколько лет назад мой знакомый, инженер Юрий Сергеевич М., проводил свой отпуск на Черноморском побережье Кавказа. С ним вместе путешествовал его сын Сережа, кудрявый романтический мальчик, вылитый «маленький принц» из сказки Сент-Экзюпери.
Сережа жаждал приключений. Путешествие проходило не без них. Нередко оказывалось, что в гостиницах не было мест, и отец с сыном ночевали где придется — один раз даже в чьем-то курятнике, по соседству с горластым петухом («Он ничего, только слишком рано встает», — сказал про него Сережа). Но в целом судьба им благоприятствовала — чаще всего место в гостинице вскоре находилось (на женскую администрацию помоложе, вероятно, действовала неотразимая улыбка Юрия, а постарше — кудри и неземной облик Сережи).
Впервые предоставленные самим себе, без материнской опеки, мужчины «ударились в разгул». Сколько было съедено чебуреков, персиков, мороженого! Сколько раз было схожено в кино, езжено на катере! Естественно, они порастратились.
Впрочем, отпуск все равно подходил к концу, пора было уезжать домой, в Москву. В Сухуми (последнем пункте маршрута) Юрий купил два билета на самолет (один взрослый и один детский), и еще у него осталась скромная сумма, достаточная для того, чтобы прожить оставшиеся дни — без особых излишеств.
Но случилось так, что накануне отъезда у Юрия (видимо, в автобусе) вытащили из кармана бумажник, в котором были почти все деньги, а главное билеты на самолет. Он оказался в сложном положении: в чужом городе, с ребенком, без денег, без билетов, без единой знакомой души. По карманам он нашарил какую-то мелочь, сущие пустяки.
Сережа был в восторге: «Это настоящее приключение?» Отец промычал что-то невнятное — бывает, мол, хуже. Решил ехать на аэродром, чтобы восстановить хотя бы билеты, номера которых он знал. Сережа настоял, чтобы ехать в такси, — по его представлениям, ехать на аэродром можно было только так. Отец пытался его образумить, ссылаясь на то, что денег мало, что на такси обратно им все равно не хватит. «Обратно — автобусом», — великодушно согласился Сережа.
Взяли такси, поехали. По дороге Юрий разговорился с шофером, глядя ему в спину; рассказал о своей неприятности. Тот выслушал его с сочувствием, качая головой, пожелал ему успеха в деле с билетами и предложил: «Если негде будет ночевать — езжай ко мне». Юрий поблагодарил, но отказался: номер в гостинице был оплачен вперед, ночевать где было. Шофер все-таки назвал себя и дал адрес. Юрий записал его на папиросной коробке и забыл о нем. Шофер уехал с другим пассажиром.
А с билетами ничего не получилось. Девушка в окошке была непреклонна. Очень строго, очень официально она потребовала, чтобы Юрий внес полную стоимость билетов (может быть, так и полагалось по правилам, но не об этом сейчас речь). Улыбка, мастером которой был Юрий, на этот раз не подействовала, а на Сережины кудри даже не было брошено взгляда.
Обескураженный, за руку с мальчиком, вернулся он на площадь перед аэровокзалом. До ближайшего автобуса в город ждать было еще порядочно.
— Папа, ну а это — настоящее приключение? — ликуя, спросил Сережа.
Отец довольно кисло признал, что настоящее. Сережины глаза сияли, от избытка впечатлений он засыпал. «Совсем немножечко посплю и скоро проснусь», — сказал он. Юрий сел на скамью, посадил рядом с собой Сережу, положил его голову к себе на плечо; тот мгновенно уснул. Кругом стояла бархатная, теплая, звеневшая цикадами южная ночь; непривычные конфигурации созвездий ярко выделялись на черном небе. Сережа спал, а Юрий тем временем размышлял. Под стрекот цикад было удобно думать. Он вообще был склонен к философствованию, любил вдумываться в смысл обыкновенных слов, понятных каждому без объяснений. На этот раз, жалея о том, что у него нет в Сухуми знакомых, он спрашивал себя: что такое «знакомые» и чем они отличаются от «незнакомых»?
...Он представлял себе: вот идет по улице маленький человек, тот же Сережа. Как ему хорошо! Сколько кругом интересного! Он присаживается на корточки, чтобы лучше разглядеть лужу. Лужа — красивая, перламутровая, с бархатной грязью по краям. Большой дядя сверху, почти от уровня крыш, смотрит на него с улыбкой:
— Ты что тут делаешь, кудрявый?
— Лужу смотрю.
— Смотри-смотри, да не засматривайся. Штаны замарал. Мать небось не похвалит.
— Не похвалит.
— Ну, давай руку.
Большая рука спускается откуда-то сверху, тоже от уровня крыш, и бережно берет маленькую руку в мокрой красной варежке. И вот уже ребенок идет от лужи, идет с чужим дядей, по-нашему — с «незнакомым». Но детское сознание не знает разграничения людей на «знакомых» и «незнакомых». Ребенок изначально «знаком» со всеми. Все люди — его знакомые. И дети. И собаки. И кошки.
Естественное, блаженное, привольное состояние!
...А вот идет по улице взрослый человек. Кругом поспешают, обгоняют его другие взрослые. У каждого — своя авоська, свой портфель, свои знакомые.
![Песнь в мире тишины [Авторский сборник]](/storage/book-covers/be/be2723eec8d85dc3b97a39d8364c2aa9175ec9cf.jpg)
