Жизнь с препятствиями
Почему смеется Кукабарра? Это тем более непонятно, что в лесах, где живет эта птица, гораздо больше страшного, чем смешного. Но она смеется утром, в обед и вечером, потому что "если хорошо посмеяться, то вокруг станет больше смешного, чем страшного".
Известный писатель Феликс Кривин тоже предпочитает смеяться, но не для того, чтобы не бояться жить, а потому что шутка — союзница правды, которая одевает ее так, что невозможно узнать. Это очень важно для автора, так как жизнь часто похожа на маскарад, где пороки прячутся под масками самых безобидных и милых существ — овечек и зайчишек.
Вошедшие в сборник рассказы, сказки и стихи очень разнообразны: автор рассматривает проблемы микро- и макрокосмоса, переосмысливает исторический и литературный опыт человечества. Поэтому из книги можно узнать обо всем на свете: например, почему впервые поссорились Адам и Ева, как умирают хамелеоны, и о том, что происходит в личной жизни инфузории Туфельки…
| Жанры: | Юмористическая проза, Социальная фантастика, Юмористические стихи |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 111 |
| ISBN: | 5-94799-059-8 |
| Год издания: | 2002 |
| Формат: | Полный |
Жизнь с препятствиями читать онлайн бесплатно
Доля шутки — доля правды
У каждой шутки доля правды — такая же, как у правды, нелегкая судьба. У каждой, которая связывает свою судьбу с правдой. Зачем?
Зачем ей, беспечной дочери вымысла, брать на себя чужие заботы? Зачем связываться с правдой, которая зачастую не приносит радости — ей, приносящей всем только радость?
Правду хотя и уважают, но многие недолюбливают. А шутку любят все, хотя особого уважения к ней не питают.
Вот тут-то и соединяются любовь и уважение, которыми издавна пользуется юмористическая и сатирическая литература. Если больше шутки — юмористическая, если больше правды — сатирическая…
Две неравные части, две равные участи. Две доли в — разных значениях: доля-часть, вырастающая в долю-участь.
И тут не забыть бы еще одно родственное слово: участие. Участие — со-действие и участие — со-чувствие.
Впрочем, такие времена никогда не настанут. Сатире смелость будет нужна всегда — чтобы не бить лежачего, за что осуждал ее еще Добролюбов, а критиковать тех, кто стоит, и не просто стоит, а стоит у власти.
В сказках Салтыкова-Щедрина правда и шутка существуют как бы отдельно друг от друга: правда отступает на второй план, в подтекст, а шутка остается полновластной хозяйкой в тексте. Но она не хозяйка. Она делает лишь то, что ей правда подсказывает. И прикрывает она собой правду так, чтоб ее, правду, можно было лучше увидеть.
Заслонить так, чтоб можно было лучше увидеть, — в этом и состоит прием аллегории. Скрыть, чтобы выпятить. Затушевать, чтобы подчеркнуть.
Такая это математика: шутку пишем, правда в уме. Поэтому сказка, что бы в ней ни было напридумано, не фантастическая, а вполне реалистическая литература.
У Чехова шутка сливается с правдой, растворяет ее в себе или сама в ней растворяется. Когда шутка растворяет в себе правду, хочется больше смеяться, а когда она сама в правде растворяется, становится грустно, смеяться уже не хочется, хотя нам вроде бы рассказывают смешное. Это у нас пошло еще от Акакия Акакиевича: вроде бы смешной человек и все над ним у Гоголя в повести смеются, а нам почему-то смеяться не хочется. И смешно — а смеяться не хочется.
В рассказах раннего Чехова, во многих рассказах Аверченко, Тэффи, Бухова правда растворяется в шутке до того, что над ней уже можно не задумываться. Поэтому эти рассказы такие смешные: смеешься ведь тем больше, чем меньше задумываешься.
А в рассказах зрелого Чехова шутка растворяется в правде и становится почти совсем незаметной. Попробуйте посмеяться над рассказами «Ванька» или «Тоска». Если у вас получится, плохо ваше дело!..
Бессмертен юмор. И тем бессмертней, чем трудней и смертельней времена, чем неблагоприятней они для юмора.
А они бывали весьма неблагоприятными. Потому что доля шутки — доля правды.
И бывало шутке трудно, и бывало невесело. Как правде.
И запрещали ее, и гнали, и преследовали. Как правду.
И отправляли в ссылку, и заточали в крепость. Как правду.
И притесняли, третировали, зажимали ей рот.
Времена ведь как люди: они любят посмеяться над другими временами, но не терпят смеха над собой. Время Щедрина охотно смеялось над временем Гоголя, время Чехова — над временем Щедрина. И даже заявляло, что ему нужны Щедрины. Не Чеховы, не Аверченки, а именно Щедрины.
И оно их имело. Потому что и Гоголь, и Чехов, и Щедрин смеются и над грядущими временами. Какое время ни наступит, сатирики прошлого смеются и над ним.
Вот почему юмор бессмертен.
Когда у старика Демокрита спросили, как он понимает истину, он ответил коротко:
— Я смеюсь.
1988
Ньютоново яблоко
Административное рвение
Сплетня
Очки это видели своими глазами…
Совсем еще новенькая, блестящая Пуговка соединила свою жизнь со старым, потасканным Пиджаком. Что это был за Пиджак! Говорят, у него и сейчас таких вот пуговок не меньше десятка, а сколько раньше было — никто и не скажет. А Пуговка в жизни своей еще ни одного пиджака не знала.
Конечно, потасканный Пиджак не смог бы сам, своим суконным языком уговорить Пуговку. Во всем виновата была Игла, старая сводня, у которой в этих делах большой опыт. Она только шмыг туда, шмыг сюда — от Пуговки к Пиджаку, от Пиджака к Пуговке, — и все готово, все шито-крыто.
История бедной Пуговки быстро получила огласку. Очки рассказали ее Скатерти, Скатерть, обычно привыкшая всех покрывать, на этот раз не удержалась и поделилась новостью с Чайной Ложкой, Ложка выболтала все Стакану, а Стакан — раззвонил по всей комнате.
А потом, когда Пуговка оказалась в петле, всеобщее возмущение достигло предела. Всем сразу стало ясно, что в Пуговкиной беде старый Пиджак сыграл далеко не последнюю роль. Еще бы! Кто же от хорошей жизни в петлю полезет!
Административное рвение
Расческа, очень неровная в обращении с волосами, развивала бурную деятельность. И дошло до того, что, явившись однажды на свое рабочее место, Расческа оторопела:
— Ну вот, пожалуйста: всего три волоска осталось! С кем же прикажете работать?
Никто ей не ответил, только Лысина грустно улыбнулась. И в этой улыбке, как в зеркале, отразился результат многолетних Расческиных трудов на поприще шевелюры.
Сила убеждения
— Помещение должно быть открыто, — глубокомысленно замечает Дверная Ручка, когда открывают дверь.
