Выдающийся венгерский писатель Мор Йóкаи родился в городе Комаром в семье адвоката, учился в Пожони, а затем в колледже города Папа, где познакомился с будущим величайшим поэтом Венгрии Шандором Петёфи.
Творческое наследие Йокаи, начавшего писать ещё в ученические годы, измеряется десятками крупных произведений. Неоднократно обращается он к теме революции 1848 года, участником которой был сам на первом её этапе. В 1850 году, скрываясь от контрреволюционных властей, он пишет произведения, посвящённые только что пережитому периоду борьбы за национальное освобождение Венгрии («Записки из убежища», «Революционные баталии»). В 1869 году Йокаи снова возвращается к этой теме в одном из лучших своих романов — «Сыновья человека с каменным сердцем». Писатель широко изображает в нём венгерский народ в период революции — крестьян, ремесленников, городскую интеллигенцию.
Йокаи — представитель романтического направления в венгерской прозе. Он создал много больших исторических романов, в том числе широко популярные на родине писателя произведения: «Турецкое владычество в Венгрии» (1853), «Раб Раби» (1879) и другие. Бурное развитие капитализма в Венгрии за последние десятилетия XIX века нашло своё отражение в романах Йокаи «Чёрные алмазы» (1870) и «Золотой человек» (1873).
Одним из последних произведений писателя была повесть «Жёлтая роза» (1893). Герои её — жители венгерской степи Хортобадь, простые крестьяне, скотоводы, табунщики. Автор с большой художественной силой рисует народные нравы, обычаи и ярко изображает природу венгерской степи.
Б. Гейгер
В те времена железная дорога ещё не пересекала хортобадьской степи, да и на всём Алфёльде[1] не было железной дороги. Заболоченные берега Хортобади тоже не были осушены; двухколёсная мельница весело шумела на маленькой речушке, в камышах привольно жила выдра.
Ещё только забрезжил рассвет, а уже по ровной замской степи, простирающейся «по ту сторону» вод Хортобади (если считать Дебрецен центром вселенной), ехал рысцой молодой всадник. Откуда он и куда держит путь, угадать трудно. В степи нет дорог и тропинок: след от колёс или копыт тут же зарастает травой. До самого горизонта только трава и трава: ни деревца, ни колодца с журавлём, ни одинокой хибарки — ничто не нарушает царственного величия зелёной пустыни. Лошадь идёт сама по себе. Седока одолевает сон; он дремлет в седле, склоняясь то в одну, то в другую сторону, однако ноги его неизменно остаются в стременах.
Надо думать, это пастух-гуртовщик, так как рукава его рубахи подвязаны внизу; широкие, они, развеваясь, мешали бы управляться со стадом. На нём синяя жилетка, чёрные штаны, через плечо свисает на ремне с пряжкой тоже чёрная, расшитая шёлковыми цветами бурка. В левой руке он держит спущенные поводья, на правой болтается кнут, а в луку седла воткнута длинная дубинка со свинцовым набалдашником.
К его широкополой шляпе приколота жёлтая роза.
Временами, когда лошадь встряхивает головой и на попоне шуршат кожаные украшения, задремавший парень на миг просыпается. Он тотчас же ощупывает шляпу: цела ли жёлтая роза, не потерял ли он её? Затем он снимает шляпу и с наслаждением нюхает розу (хотя она и не пахнет розой); потом снова лихо заламывает шляпу набекрень и запрокидывает назад голову в надежде увидеть на ней свою розу.
Иногда, чтобы разогнать сон, пастух начинает напевать свою любимую песенку:
Не было б корчмы так близко.
Не было б вина там с искрой,
Золотой — бутыль, медяк — и кружка.
Потому хожу к тебе, подружка,
Ангел мой, свет ты мой, поздно так…
Но вот голова его опять клонится на грудь: он дремлет.
Вдруг парень просыпается от толчка и с ужасом замечает, что жёлтая роза потеряна.
Не долго думая он поворачивает коня вспять и пускается на поиски розы. Он ищет её в море травы, пестреющей жёлтыми цветами; теперь как раз время цветенья гусиной лапки, полевого горошка и лилий. И всё-таки он находит среди них пропавшую розу, снова прикалывает её к шляпе и мурлычет ту же песенку:
В моём садике цветёт яблоня весною,
Из-за цвета всё сокрыто белой пеленою:
Не видать гвоздики с шапкою густою,
Девушки не видно с длинною косою, —
Я ищу её напрасно, где она — не знаю…
А потом он опять погружается в сон и снова теряет розу. Проснувшись, он, как и в первый раз, поворачивает лошадь и отправляется искать потерянный цветок. На сей раз он находит его среди алых шапок пышно цветущего репейника. Эх, и досталось же этому репейнику! Как смел он целоваться с его розой?!
Растоптав сапогами репейник, он вновь вскочил в седло. Будь этот парень суеверен, не приколол бы он в третий раз к своей шляпе жёлтую розу. Понимай он язык птиц, знал бы, о чём поют сотни и сотни жаворонков, приветствующих раннее утро где-то в недоступной взору вышине: «Не прикалывай жёлтой розы», — высвистывают они на разные голоса. Но очень уж «толстокож» хортобадьский парень: не ведает он ни страха, ни суеверий.
Не мало времени потратил он на поиски розы среди травы, но, пожалуй, ещё больше на то, чтобы добыть эту розу. К утреннему водопою он должен быть у загона заменой степи. То-то будет ругаться старший гуртовщик!
