Густые и липкие, как кровь, но короткие сумерки окончательно потухли. Весь мир погрузился во тьму, и ночь разлилась по округе. Тяжелые, но уже невидимые глазу тучи заволокли небо. Лишь изредка резкий порыв холодного ветра раздвигал их, как пальцы — рану, и края этой раны на несколько секунд озарялись серебряным светом полной луны, а потом снова наступал мрак.
Он окончательно пришел в себя и вылез из своего душного и пыльного логова, где скрывался весь день, находясь в тягостной и полной разных жестоких видений дреме. По-настоящему он оживал только ночью, и поэтому, хоть и с пафосом, но вполне справедливо считал себя истинным порождением ночи.
Сила, будто от самой луны, этого белого, как череп, круга, постепенно начала наполнять его, а вместе с ней в нем проснулся звериный аппетит. Голод его был действительно нечеловеческим. Правда, и человеком назвать его было нельзя.
Ему до смерти (хоть он не до конца осознавал, что же такое смерть) хотелось крови. И не какой-нибудь, а самой лучшей в мире — людской крови. Эта жажда стальным обручем сжимала его мозг и мучительно распирала изнутри, не позволяя, однако, лопнуть, как нарыву, когда натянутая до предела кожа не может больше выдерживать давление гноя.
Он повертел головой из стороны в сторону и расправил затекшие крылья. О да! Он умел летать. Эта способность, по его мнению, ставила его на особое место. Себя и себе подобных он представлял более совершенной, нежели люди, расой. Жалкие людишки… Куда этим слабым созданиям с нежной кожей до него! Люди были для него просто стадом безмозглых тварей, источником пищи и… удовольствия! Аромат человеческой крови всегда кружил ему голову, заставлял забывать обо всем, а ее вкус был дьявольски восхитительным…
Однако пора была лететь на поиски очередной жертвы. К сожалению, ночь с каждой минутой приближалась к концу, и через несколько часов первые лучи встающего солнца, в которых он был таким заметным и уязвимым, скользнут по просыпающейся земле. Но это произойдет еще не скоро, а впереди его ждали ночь и пир. О, если бы тьма была вечной! Если бы люди все время спали, не закрывая свои беззащитные шеи…
Он взмахнул крыльями и слился с ночью в полете. Преодолев громадное пространство мрачного и дремучего леса, в гнилом сердце которого располагалось его логово, он вылетел к какой-то деревне. Выбрав самый крайний дом, он бесшумно, так, что даже дворовый пес ничего не почувствовал, проник в него. Обследовав дом, он обнаружил в одной комнате двух спящих в обнимку людей, переплетших свои руки и ноги. А вот в другой комнате его ждал сюрприз. Там, разметав по подушке длинные светлые вьющиеся локоны, спала красивая девочка лет пяти.
Он возликовал. Ведь кровь невинного ребенка — магическая жидкость, она всегда наполняла его какой-то необъяснимой, таинственной силой, будто открывая новые возможности.
Он пригляделся к худенькой белой шее и нанес свой удар…
…Рассвет застал его висящим под потолком. Он слишком увлекся и не успел выбраться из дома до первых лучей солнца. К тому же он выпил очень много крови и теперь был неповоротлив и медлителен. Это и стоило ему жизни…
Удар подушки отправил его в небытие, оставив на потолке красное пятно, а мама девочки стала протирать одеколоном комариные укусы на шее дочурки.
