Пролог
Дима
На календаре была середина лета, стоял теплый июльский пятничный вечер. Всю неделю шли холодные проливные дожди, от которых горожане прятались в серых коробках своих домов. Мало кому нравится промозглая сырость, да еще с порывистым пронизывающим ветром. Но в этот последний рабочий день недели погода наладилась, а потому люди спешили быстрее закончить свои рабочие дела. Закончить, – чтобы успеть до темноты выбраться на улицу погулять с детьми, поиграть в футбол или покататься на велосипедах в парке. Как-будто, не веря вернувшемуся теплу лета, городские жители торопились наверстать время, потерянное в холодную дождливую пору.
Дима никуда не спешил. Неторопливым прогулочным шагом он шел через городской парк по мощеной плиткой дорожке, вдыхая полной грудью ароматы наступающего летнего вечера. Прошедшие дожди сбили душную пыль с зелени, насытили землю влагой и очистили городской воздух от тяжелого смрада выхлопов машин. Дима проходил через буйную зелень парка и с интересом смотрел по сторонам, будто подглядывая за сценками из чужой жизни. Беззастенчиво воркующие и целующиеся молодые парочки. Пожилые люди, осуждающе качающие головами, видя такое безобразие. Мамаши, поглощенные беседой между собой или догоняющие своих расшалившихся детей. Счастливые семьи с колясками, вырвавшиеся из домашнего быта. Тихая идиллия теплого вечера нравилась Диме, уставшему к концу суматошного дня.
Вместе с тем его преследовало чувство нереальности происходящего, будто он смотрит на все из глубины зеркала. Он чувствовал запахи, тепло, аромат тела совершавшей вечернюю пробежку девушки, но цвета словно потеряли яркость, как картинка в старом кино. Такое ощущение у него случалось часто, а потому в такие моменты он представлялся себе кинозрителем, сидящем в первом ряду темного зала. Но даже в этом зале некому было взять его за руку или поделится соленой кукурузой. В неполных двадцать четыре года у него не было ни жены, ни постоянной подруги. Никто не ждал его на прогулку в парке после рабочего дня.
Дима жил совершенно один в небольшой квартирке, доставшейся по наследству от бабушки. Ключи ему отдали родители, когда он перешел на старший курс в университете. Отдавали со строгим наказом: компании не водить. Но в тайне они все же надеялись, что он заведет себе девушку и научится хоть немного самостоятельности.
Закончив с неплохим результатом университет, на следующий день он забросил синюю корочку в верхний ящик старенького комода, а спустя неделю устроился на работу продавцом в салон сотовых телефонов. Проживая отдельно, Дима научился некоторой самостоятельности, но его романтические отношения с девушками были редки и скоротечны. Как только женщина начинала отвоевывать себе пространство, раскладывая в ванной свои шампуни, скрабы, щетки да расчески, Дима неизменно находил повод расстаться. Каждый раз он ловил себя на мысли, что боится серьезных отношений.
В свои двадцать три он объяснял данный факт тем, что не хочет терять личную свободу. Ему нравилось играть в компьютерные игры до поздней ночи, крича в микрофон и ругаясь с другими игроками; пить пиво, оставляя бутылки где попало; громко слушать «тяжелую» музыку и не мыть посуду неделями, если нет настроения. Дима совершенно не понимал женщин, которые появлялись в его жизни и тут же начинали наводить свои порядки – хозяйничать в квартире подобно первой человеческой самке, повесившей шкуру на входе в пещеру, чтобы оградить жилище от опасностей мира. Ему казалось, что они с другой планеты. Он понимал, что рано или поздно сложившийся уклад жизни придется менять, но пока его все устраивало и потрясений не предвиделось. Глубоко в душе он чувствовал, что просто не хочет брать на себя ответственность за другого человека.
***
Эти страхи были поводом для шуток, которые отпускал его лучший друг Леха, позиция которого в отношении женщин была однозначна:
– Понимаешь, брат, – говорил он, – в наше благословенное время они сами не хотят серьезных отношений. Они хотят, чтобы их поставили в позу и отодрали вот так и так, чтобы ног не свести. Главное не забывай одевать доспехи на свой нефритовый стержень и не склоняйся на темную сторону. А то соблазнит сладкими булочками и потащит в ЗАГС за хобот.
Всякий раз при упоминании булочек молодой гуляка сладострастно прикрывал глаза, обретая при этом глупое выражение лица, чем вызывал неизменную улыбку.
Строящий из себя альфа-самца, Леха, подобно диким древним кочевникам, врывался в спокойный уклад холостяцкой берлоги. Оставалось только беспомощно наблюдать как вечно лохматый рыжий друг, фонтанируя энергией, носится по квартире. Наблюдая за ним, Дима вспоминал зайцев из рекламы батареек. Парень одновременно успевал разговаривать, совать свой веснушчатый нос в пустой холодильник и отправлять сообщения очередной пассии в телефоне.Когда ураган немного успокаивался, друзья шли в ближайший магазин за пивом для традиционных посиделок с просмотром голливудской поделки или совсем уж дешевых ужастиков, обожаемых энергичным ловеласом. Большинство случайных подруг его страсть не разделяло, чему он неизменно сокрушался, с восторгом наблюдая очередную порцию вываливающихся кишок и искусственной крови, брызжущей в экран. Особенную радость ему доставляли глуповатые сексапильные героини с огромной грудью, колыхающейся под маечкой во время коротких забегов. В такие моменты его глаза горели, словно у маньяка при виде жертвы. Во время просмотров наблюдать за бурными реакциями парня было иногда интереснее, чем за происходящим на экране.
