Лёгкая грубоватость в манерах поведения, почти полное отсутствие эмоций и презрительное отношение к окружающему миру прибавляли ей шарма.
Она была необычайно красива.
Словно прекрасная ведьма, выскользнувшая со страниц забытых сказок, сидела напротив меня и очаровывала своим безразличием.
Благородное лицо её было единовременно нежным и решительным, мягким и жёстким, гордым и высокомерным. Выразительные живые глаза осматривали всё со спокойствием, присущим, наверное, только восковым статуям.
И лишь необыкновенная бледность, под стать стройной фигуре и телосложению, подчёркивала хладное состояние души (…).
— Вам нравятся лошади? — нарушил молчание её приветливый голос.
То, что эта таинственная особа заговорила со мной, поразило меня в самое сердце. Я «задыхался, словно долго бежал, а может быть, от усилия оставаться реальным… или оттого, что (я) проник невидимым сквозь стены, после чего ожил в пылающем великолепии»[1]
Мне, почему-то, не могло прийти в голову, что ангелы (а ведь она предстала в воображении самой Богоматерью) могут являть свою речь смертным.
Люди, как правило, говорят о погоде, не имея достойной темы для беседы. Дабы развеять скуку некоторые обсуждают политику, сплетни о женитьбе соседа, фасоны одежды и способы разведения фикусов в горшках.
Обычно мужчины в своих компаниях разговаривают практически обо всём: начиная с новшеств техники и недавней удачной охоты до разнообразия сортов вина и огнестрельного оружия.
Женщины, напротив, предпочитают поплакаться подругам о своей нелёгкой Судьбе, обсудить последние веяния моды и, наконец, поговорить о мужчинах.
… Она спросила, нравятся ли мне лошади?!.. Что-то недосягаемое и скрытное таилось в этом удивительном существе. Привычные мерки не годятся для понимания глубины человеческих чувств.
Она произнесла всего три слова, но уже тогда я знал наверняка, что влюблён…
Нечто неуловимое, недоступное взгляду, неподвластное времени было спрятано в ней…
Средоточие живительной энергии и силы, способные разрушить мир.
Тем временем, не дождавшись ответа, спутница, которую Судьба свела со мною, продолжала:
— Вы молчите… Это похвально в наше суетное время… Однако, я спросила вас о лошадях не ради досужих бредней… Ведь, будучи ребёнком, вы страстно желали лихо гарцевать на коне под звонкий смех прекрасных дам? Родители подарили мне в детстве славную лошадь…пони…
…Это было так давно… — её, и без того печальные, глаза наполнились бескрайней грустью — отца с матерью уже много лет нет в живых…
Она глубоко вздохнула, однако лицо осталось неподвижным.
— Мне очень жаль… Но… С каких пор вы угадываете мои мечты? — поинтересовался я, не скрывая волнения.
Она поджала губы:
— Разве это сложно — читать самые сокровенные желания других людей?..
Я смутился… Боясь смотреть в глаза незнакомки (О, нет! Ощущение того, что мы знаем друг друга целую вечность не покидало меня), как бы желая укрыться от её пристального взора, я воскликнул:
— Прекратите! Довольно копаться в моём сознании в поисках смысла! Вы не сможете его отыскать… Возможно, вы считаете, что я — один из тысяч живущих на свете глупцов, выставляющих напоказ своё богатство, а после — доживающих свой век на улице, проигравшись в карты. Меня нельзя упрекнуть в расточительстве! Я не верю нищим гадалкам и прочему сброду, демонстрирующему каждому зрителю (за определённую плату, разумеется!) чудеса. Ловкость рук, таинственный взгляд и наивность прохожих — таков рецепт успеха всех шарлатанов! Вы ищете во мне кого-то, покинувшего этот свет. Иначе, заговорила бы достойная леди с первым встречным? Нет! Вам интересно моё прошлое? Спросите напрямик! …И ещё… неплохо было бы узнать что-нибудь о вас… — я оборвал свою речь, испугавшись, что она вдруг исчезнет, растворившись в воздухе.
Девушка, уже более серьёзным тоном, спросила:
— Что именно вы хотите узнать?
Я ответил:
— Всё…