Мэн - взломщик сейфов! Не миндальничайте с ним! Побежит - стреляйте прямо в башку! - крикнул широкоплечий человек, грубо вышвыривая Мэна из полицейской машины на раскаленный асфальт.
Сталь и камень окружали внутренний двор центральной тюрьмы, этого добротного произведения техники и культуры западного мира.
Мэн с трудом поднялся на ноги. Массивные ворота сзади него захлопнулись; пудовые засовы легли в свои гнезда.
- Вперед! Быстро! - командовал мужчина в сером костюме, с нежной белой гвоздикой в петлице и сдвинутой на затылок шляпой. Он ткнул Мэна плоским пистолетом в спину, и тот рысцой побежал по дорожке, отмеченной белыми полосами, прямо к дверям начальника тюрьмы.
- Крепко сделано! Не уйдешь, пожалуй…- бормотал Мэн, скользя глазами «специалиста» по высоким каменным стенам с металлическими решетками, укрепленными на изоляторах на самом верху. Десяток стражей с автоматами и собаками стояли у ворот. Тут же, готовые к прыжку, притаились под тентом четыре ярких мощных мотоцикла с полицейскими знаками.
- Вот этот экземпляр! Я целый год гонялся за ним. Вам звонили? - вместо приветствия, спросил человек в сером начальника тюрьмы Фукса.- Черт! Выбил у меня зуб…- с присвистом добавил он.
- Но вы проверьте - все ли целы у него ребра? - ухмыльнулся сыщик. Получив расписку и махнув на прощанье рукой, он ушел.
Фукс поднялся из-за стола и шагнул к Мэну. Они были почти одинакового роста и немного походили друг на друга. Только начальник тюрьмы был до дикости рыж и лохмат.
Фукс был грозой всей тюрьмы от последнего арестанта-карманника до старшего тюремного смотрителя. Он был очень скуп на слова, но скор на руку и зорок на глаз. Видавшая виды резиновая плетка висела на его руке.
Помятый и избитый в машине, Мэн чудом сохранил окурок черной мексиканской сигаретки, приклеившейся к его нижней распухшей губе. На лбу его зрела шишка. По достоинству оценив своего нового начальника, он сначала приуныл, но потом посмотрел тому прямо в глаза и вытягивая губу с окурком сигареты, произнес:
- Хозяин, дайте огонька!
Фукс шевельнул кистью правой руки, и сигарета, ловко сбитая концом плетки, приклеилась к стене.
- В двести тринадцатый, с плиткой! - хрипло крикнул Фукс вызванным смотрителям.
Они подхватили Мэна и поволокли к дверям.
- Все же я от тебя уйду, рыжая крыса! - оборачиваясь, крикнул он. Вместо ответа, ловкий пинок перенес его тело через порог и придал скорость и инерцию, вполне достаточные для подъема на четвертый этаж по спирально поднимающемуся коридору до камеры с номером 213…
Лежа на металлической койке, подвешенной на цепочках к стене, Мэн стонал, охал и никак не мог сообразить, как его обнаружили в этом огромном и людном городе.
Он целый год уже не воровал. Купив в районе доков бар «Черный Краб», спокойно торговал напитками, завоевывая известность среди моряков и ловцов рыбы, полюбивших это заведение. Изредка он подсаживался к посетителям за столик выпить рюмку наливки, поговорить о погоде. Все знали его как веселого Тома и только.
Денег у Мэна было много. Они скопились от прошлой «работы» и сохранялись в надежном месте. Мэн выжидал забвения своих похождений и рассчитывал так же под чужим именем купить маленькую виллу где-нибудь на берегу океана и вдоволь попутешествовать…
И вдруг -сразу три пистолета!
Они уперлись Мэну в живот сегодня утром, когда он склонился над кассой бара, отсчитывая сдачу.
- Ты арестован! - и рука сыщика, того, в сером, с нежной гвоздикой в петлице, тяжело легла ему на плечо. Щелкнули наручники, и Мэн среди наступившей тишины с треском открыл собственным лбом массивную дверь на улицу. Сейчас же он оказался на коврике полицейской автомашины под сидящим на нем джентльменом в сером костюме.
- Алло, сосед! - раздалось ночью тихое, но четкое постукивание в стену из камеры справа.
- Алло, кто ты? - вопросом ответил Мэн.
- Кинлей. Гример и парикмахер театра «Люкс»….
- За что ты сел? - спросил Мэн.
Сосед помолчал, очевидно, вспоминая день своего падения и ухода сюда, в казематы центральной тюрьмы.
- Я стянул у Аллы Кок ее фамильные драгоценности.
- Ого! Я слышал про это дело! Но как ты ухитрился?! - заинтересовался Мэн. Кинлей попросил его подойти к сплошной решетке, отделявшей смежные камеры от коридора. А то стуками всего не перескажешь!
И вот они сошлись, невидимые друг другом, у толстых прутьев их смежных клеток. Кинлей рассказал свою историю:
- В наш театр приехала кинозвезда Алла Кок. Я гримировал ее и скоро сделался «своим человеком» в ее уборной.
В своей коронной роли - в комедии «Смеющаяся черепаха» - Алла Кок имела бурный успех. До десяти костюмов приходилось ей менять. И до десяти раз в вечер я приходил к ней поправлять ее прическу, грим и припудривать потные щеки.
