Я вышла замуж за покойника
Уильяма Айриша по праву именуют Эдгаром По двадцатого века. Его психологически напряженные, остродинамичные повествования до последней страницы держат читателя в атмосфере тревоги и ожидания.
Элен Джорджсон из романа «Я вышла замуж за покойника» живет в постоянном ожидании разоблачения самозванства — ведь она присвоила себе имя погибшей при крушении поезда женщины. И когда ее начинают шантажировать, она решается на убийство…
В США имя У. Айриша чрезвычайно популярно, и многие его произведения переработаны для кино, радио и телевидения.
| Жанр: | Триллер |
| Серия: | Мастера остросюжетного детектива |
| Всего страниц: | 56 |
| ISBN: | 5-227-00344-0 |
| Год издания: | 1999 |
| Формат: | Полный |
Я вышла замуж за покойника читать онлайн бесплатно
Летние ночи в Колфилде так приятны. Они пахнут гелиотропом и жасмином, жимолостью и клевером. Звезды здесь теплые и добрые, а не холодные и далекие, как там, где я жила; кажется, что и висят они ниже, ближе к нам. Занавески открытых окон колышет теплый и нежный, как поцелуй ребенка, ветерок. Если прислушаться, можно уловить, как сонно шуршат листвой деревья и снова погружаются в дрему. Из окон домов на газоны падают длинные золотые полосы света. Тишина, удивительное ощущение покоя и безмятежности. О да, летние ночи в Колфилде приятны.
Но не для нас.
Зимние ночи тоже. И осенние. И весенние. Не для нас, нет, не для нас.
Дом в Колфилде, где мы живем, такой славный. Свежеполитый в любое время дня голубовато-зеленый газон. Безостановочно вращающееся колесо дождевальной установки; если вглядеться, можно увидеть висящие в воздухе крошечные радуги. Крутой изгиб расчищенной подъездной аллеи. Ослепительно белые на солнце колонны главного входа. Внутри симметричные изгибы такой же белой балюстрады в сочетании с гладкими темными ступенями. Глянец роскошных старых полов, источающих, если принюхаться, удивительный аромат воска и лимона. Пышные ворсистые ковры. Почти в каждой комнате тебя приветливо, как старого друга, приглашает присесть уютное кресло. Бывающие в этом доме люди говорят: «Чего еще можно желать? Только таким и может быть настоящий дом». Да, дом в Колфилде, где мы живем, такой славный.
Но не для нас.
Такая радость наблюдать, как растет здесь, в Колфилде, наш, его и мой, малыш, наш Хью. В доме, который когда-нибудь станет его домом, в городе, который когда-нибудь будет его городом. Видеть, как он делает первые нетвердые шаги, — значит, уже начал ходить. Ловить каждое слетающее с лепечущих губ новое слово — значит, добавилось еще одно, значит, начал говорить.
Но даже это почему-то не для нас. Даже это почему-то кажется ворованным, украденным. Чем-то, на что мы не можем претендовать, не принадлежащим нам почему-то по праву.
Я его так люблю! Это я о Билле, о муже. И он меня любит. Я знаю, что люблю его, знаю, что он меня любит, ничуть в этом не сомневаюсь. И в то же время твердо знаю, что однажды, может быть, в этом году, может, в следующем, придет день, когда он вдруг соберет вещи и уйдет, покинет меня. Хотя и против желания. Хотя по-прежнему будет меня любить, так же сильно, как и теперь, когда я это говорю.
Если не он, тогда я. Соберу чемодан и выйду за дверь, чтобы никогда не вернуться. Хотя и против желания. Хотя по-прежнему буду любить его, так же сильно, как и теперь, когда я это говорю. Оставлю свой дом. Оставлю малыша. В доме, который когда-нибудь будет принадлежать ему. Оставлю свое сердце мужчине, которому оно принадлежит. (Да и как можно иначе?) Но уйду, чтобы никогда не вернуться.
Мы боролись с этим. Всеми возможными средствами. Гнали от себя прочь эту мысль, тысячу раз гнали, а она снова возвращалась — во взгляде, в слове, во снах. Она всегда здесь.
Бесполезно говорить: «Это не ты. Ты мне сказал. Одного раза достаточно. Не стоит повторять. Я знаю, что это не ты. О Билл, мой дорогой, ты не лжешь. Ты не лжешь ни в денежных делах, ни в чести, ни в любви…»
(Но речь не о деньгах, о чести или о любви. Совсем о другом. Об убийстве.)
Все бесполезно, если я ему не верю. В тот момент, когда он говорит, возможно, верю. Но через миг, через час, день, неделю снова не верю. Бесполезно, ибо живем мы не одно мгновение, так не бывает. Приходят другие мгновения, часы, недели и, о Боже, года.
Потому что каждый раз, когда он говорит, мне известно, что это не я. Это все, что я знаю. Знаю хорошо, слишком хорошо. Тогда остается только…
И каждый раз, когда говорю я, ему, возможно, известно, что это не он (но я-то этого знать не могу, просто не могу; ему нечем меня убедить). Он это твердо знает. Тогда остается только…
Бесполезно, совершенно бесполезно.
Однажды вечером полгода назад я упала перед ним на колени. Сынишка оказался между нами, у меня на руках. Положив ладони на головку малыша, я тихо, чтобы не разобрал ребенок, поклялась:
— Клянусь моим сыном, Билл. Клянусь на головке ребенка, что это не я. О Билл, это не я…
Он поднял меня и прижал к груди:
— Знаю, что не ты. Знаю. Что мне еще сказать? Как мне еще сказать? Послушай мое сердце, Патрис. Может быть, оно скажет лучше. Послушай, разве не слышишь, что оно говорит тебе, что верит?
В тот момент, в тот миг нашей любви, оно верит. Потом приходит другое мгновение, то самое, которое всегда приходит после. И он уже подумал: «Но мне известно, что это не я. Хорошо известно, что не я. Тогда остается только…»
И хотя он обнимает меня еще крепче, хотя поцелуями осушает мои слезинки, он уже снова не верит. Уже не верит.
Никакого выхода. Мы попали в западню. Каждый раз замыкается порочный круг, и нам из него не вырваться. Ибо, если невиновен он, тогда это я. А если невиновна я, тогда должен быть он. Но я-то знаю, что невиновна. (Однако он, возможно, знает, что тоже невиновен.) Никакого выхода.
Случалось, что, устав гнать от себя это наваждение, мы пытались очертя голову ринуться ему навстречу, чтобы раз и навсегда покончить с ним.
