1
Общественным наукам очень повезло при социализме. В наследии Маркса — Энгельса — Ленина были однозначно сформулированы подходы, выводы и оценки, так что задача ученого значительно упрощалась. Но наиболее счастливой оказалась история экономической мысли. Ей достался в наследство готовый учебник — IV том "Капитала" ("Теории прибавочной стоимости"). Основную массу работы за нас проделал Карл Маркс — все уже было препарировано, рассортировано, расфасовано, нарезано кусочками, посолено и приперчено (знаменитый Марксов сарказм!). Нам оставалось только жевать, что, в основном, и делалось.
Весьма просто было преподавать нашу дисциплину. Под рукой была полная картотека готовых суждений и оценок. Тот? Открыл то-то, но не довел до конца (до эксплуатации труда капиталом). Этот? Гениально угадал, но классовое сознание подвело. Такой-то? Вульгарный экономист, описывал поверхностные явления. Такой-сякой? Апологет, оправдывал, замазывал, затушевывал… И т. п. Типовой учебник по истории экономической мысли как раз и представлял собой такого рода картотеку, откуда преподаватель, уподобясь известной птичке, мог вынуть стандартный ответ на любой вопрос. Комментарии тщательно выверялись во избежание нечаянной отсебятины…
Справедливо заслужившая в студенческой среде славу скучнейшего из занятий, обреталась история экономической мысли на задворках экономических наук, замызганная и косноязычная, бдительно охраняемая от свежих подходов псевдоучеными.
2
Настоящая книга вышла из установок, противоположных всему вышесказанному. Она предназначена для тех, кто хочет учиться и учить других думать самостоятельно. Последнее означает: учить не тому, как нужно думать, а просто — учить думать. Акцент делается не на конечные результаты того или иного автора, а на его подход и логику. Задачей становится воспроизвести (доступным языком) ход рассуждений мыслителя: от чего он отталкивался, из чего исходил, что имел в виду и каким путем пришел к данному выводу. Нет лучшего способа учиться мыслить, чем следить за мыслью великих мыслителей. Рассуждая вместе с ними, двигаясь путями их умозаключений, вплоть до столкновения со встречными доводами других мыслителей, оказываясь в центре подобных столкновений и одновременно наблюдая их со стороны как зритель, пытливый ум развивает в себе способность критического восприятия идей — а это и есть характерное отличие научного мышления.
Указанным образом мы получаем возможность говорить о достижениях или ошибках какого-либо автора не с предвзятой точки зрения "единственно верной теории", но опираясь на внутреннюю логику рассматриваемой концепции и с точки зрения задачи, которую ставил себе этот автор. Нет нужды навязывать читателю готовую оценку, когда он может выставить свою. И зачем награждать мыслителя эпитетами, если имеется возможность отметить слабое место в его умозаключении либо, напротив, особое изящество его рассуждения? Именно возможности второго рода постоянно предоставляет нам история экономической мысли. Это и превращает ее изучение в увлекательное занятие для каждого, кто умеет любоваться красотой и смелостью мыслительных конструкций. Вопрос об "истинности" здесь отступает на второй план.
Не странно ли звучит последнее заявление, коль скоро предметом является история науки? Думается, к науке это применимо прежде всего. И как раз по той причине, что наука претендует на открытие истин. Забываем мы подчас, что научная истина относительна и что, следовательно, любая научная истина — временна. История науки яснее всего показывает, сколь эфемерной бывает научная концепция. Во всяком случае, история нашей науки демонстрирует это постоянно. Прослеживая ее развитие, мы периодически становимся свидетелями "революций" и "контрреволюций", воздвижения грандиозных конструкций и их крушения. История экономической мысли полна счастливых открытий, драматических катастроф и почти детективных сюжетов.
Прежде, как правило, считали, что от учащихся нужно скрывать такие вещи. Превалировало мнение, что учебная литература должна излагать только или в основном бесспорные суждения и устоявшиеся мнения. Но в современной науке вообще мало устоявшегося, а бесспорного и того меньше. Любое положение науки может быть оспорено, что и наблюдаем мы постоянно.
Как же обстоит дело с научным познанием мира? А так и обстоит — парадоксально. Именно подобными крутыми поворотами, переворотами, крушениями и новыми попытками накапливается наше знание и уточняется наше понимание того, каким образом люди производят, обмениваются, получают доход, потребляют, создают национальное богатство. Но при всех таких поворотах и крушениях развитие экономической мысли всегда оставалось непрерывной эстафетой идей, переходящих от эпохи к эпохе. "Революция" оказывалась моментом эволюции, заброшенные руины становились фрагментами или даже фундаментом новых построений.
4
Какое место занимает история экономической мысли в системе экономического образования и какое она должна занимать? Резюмируя общее мнение, можно сказать, что эта дисциплина — вспомогательная. Поскольку целью экономического образования является экономическая наука как таковая, с указанным мнением трудно спорить, да и нет такой необходимости. Остается, однако, вопрос чему и как она может помочь? Очевидно, что экономист, знакомый с историей своей науки, всегда будет глубже смотреть на вещи, чем специалист, изучивший только курсы позитивных экономических наук. Быть источником эрудиции будущих ученых и практиков — функция полезная и почетная. Но думается, что этим возможности нашей дисциплины не исчерпываются.