Стоило Пашке, моему оператору, зачехлить камеру после съемки очередного ДТП, как у меня зазвонила трубка. Мы с Пашкой работаем в одном известном холдинге, включающем множество печатных изданий и один телеканал, вещание которого постоянно расширяется, в частности благодаря нашим репортажам. Я – ведущая «Криминальной хроники», которая ежедневно выходит в эфир в будние дни, также я веду страницу в еженедельнике «Невские новости», на которой рассказываю о событиях, не попадающих в эфир, и более подробно о попадающих. Но криминала много, а эфирное время ограничено. Предполагаю, что в обозримом будущем без работы мы с Пашкой не останемся.
На этот раз звонила моя соседка и лучшая подруга Татьяна. Значит, что-то случилось. Татьяна прекрасно знает, что в это время мы с Пашкой обычно в запарке.
– Ну? – спросила я, нажав на зеленую кнопочку.
– Дуйте с Пашкой к нашему с тобой дому, – без приветствий заявила Татьяна. – Немедленно.
– Что случилось?!
Я на самом деле не могла представить, что такого могло случиться у нашего дома – в смысле достойного сюжета «Криминальной хроники». Живем мы с Татьяной в обычной панельной девятиэтажке, которой сорок лет; самый известный человек, который проживает в ней и ее окрестностях, – я сама.
– Юлька, у нас землетрясение, – сообщила Татьяна.
– Где?! – пораженно спросила я.
Наш родной город Петербург славится наводнениями, но про землетрясения в наших краях вроде бы никто не слышал. И если бы в городе произошло землетрясение, я бы это почувствовала! Или по крайней мере услышала бы о нем (допускаю, что на такой огромной площади могло, например, тряхнуть только север или только юг) – мне бы позвонили из холдинга и отправили на задание. Или был какой-то взрыв, который люди приняли за землетрясение? Тогда да, это по моей части.
Татьяна сказала, что только что трясло наш дом и весь народ с домашними животными и ценными вещами высыпал на улицу. Некоторые жильцы высыпали с пустыми руками и фактически в исподнем.
– Один наш дом? – уточнила я.
– Похоже, что да.
«Разве такие локальные землетрясения бывают?» – подумала я, а вслух спросила:
– Что-то обрушилось?
– Дом не обрушился. Стоит! Но я не знаю, что у меня в квартире! И не знаю, что у тебя в квартире! – заорала Татьяна. – Дуй сюда немедленно, пока с других каналов не приехали! Ты не представляешь, что сейчас у нас во дворе делается! И позвони в холдинг, чтобы еще пару операторов прислали. Пашке не справиться.
Я знала, что моя подруга – человек здравомыслящий и способный адекватно оценить ситуацию. То есть если по ее мнению нужны еще операторы, значит, на самом деле нужны. Татьяна болеет за мою работу, она – мой первый критик. Татьяна читает все мои статьи, смотрит все репортажи, а особо интересные съемки я привожу домой в, так сказать, сыром виде – до монтажа, то есть то, что мы реально засняли с Пашкой, а не то, что пошло в эфир. Выпустить в эфир все, что мы снимаем, просто нереально, да и не нужно. В основном наши съемки идут в «Криминальную хронику», но что-то и в «Новостях» проскальзывает, а то и в каких-то иных программах. После командировок в другие регионы нашей страны, где происходит что-то чрезвычайно интересное (обязательно связанное с криминалом – иначе посылали бы не меня), мне несколько раз выделяли дополнительное эфирное время. Я также нередкий гость в ток-шоу – после всего того, что пришлось пережить, трудясь криминальным репортером. Я стараюсь не отказываться от участия ни в одной программе – ну если только никак не позволяет работа. С другой стороны, с моей работой нужно как можно чаще засвечиваться в эфире, и необязательно в своей собственной программе. Руководство это прекрасно понимает.
Я как раз позвонила руководству – нашему главному редактору Виктории Семеновне, которая относится ко мне, как к дочери (и я по возрасту подхожу на эту роль). Виктория Семеновна – классная тетка, и о такой начальнице можно только мечтать. Внешне, правда, у неподготовленных заранее начинающих авторов и вообще потенциальных сотрудников она вызывает тихий ужас. Росту в ней метр восемьдесят, плечи широченные, ноги здоровенные, размер одежды шестидесятый, обуви сорок третий, волосы не крашеные, маникюр не делала никогда в жизни, «Беломор» заменяет духи. Как рявкнет своим прокуренным голосом, так мебель дрожать начинает. Но тетка она веселая, смелая, никаких начальников не боится, чиновников и депутатов ненавидит лютой ненавистью, перед ними не лебезит и задницы никому не лижет. Обожаю ее!
Виктория Семеновна выслушала то, что я могла ей сказать, на мгновение задумалась, потом заявила:
– Операторов пришлю, не проблема. И вы с Пашкой обязательно съездите и разберитесь, что там случилось. Может, ребятам из Управления позвонить? Или лучше в МЧС? Наверное, нужно, чтобы специалисты ваш дом проверили. Юль, ты лучше держись подальше. Мало ли, обрушится…
Я ответила, что решу на месте. И вообще у меня кот один дома! С ним-то что?
В «кармане», не доехав до поворота во двор, уже стояли три пожарные машины, две «Скорые» и в панике бегали двое милиционеров из патрульной машины, которые кому-то названивали по мобильным телефонам и орали в трубки, как сумасшедшие. При виде моей машины, заворачивающей во двор, один мужчина в форме чуть не бросился мне под колеса. Я высунулась в окно и сказала:
