Настенные часы гулко пробили полночь. Ира вздрогнула и отложила конспект по «вышке». Пора спать, а то быть ей завтра на экзамене как снулой рыбине. А уж Марта Петровна не преминет отыграться за все лекции, взамен которых Ира торчала в лаборатории…
Сердито глянув на тетрадь, Ира буркнула мамино любимое «перед смертью не надышишься» и перевела взгляд на машинально вытянутую из кармана минутницу. Риска прибора находилась в опасной близости от нуля, но кое-какой запас пока оставался. Махнув рукой на осторожность, Ира резко сдвинула рычажок, и риска переместилась еще на три больших деления влево. Ну да лишние три четверти часа сна перед экзаменом не лишние! Ира усмехнулась нелепому каламбуру, завела будильник и нырнула под одеяло.
Троллейбус медленно тащился сквозь дождь и традиционные утренние пробки. Ира зевнула и бросила взгляд на уличные часы – до начала экзамена времени еще оставалось достаточно. Усилием воли она подавила желание достать ненавистный конспект и перечитать последние две темы – давка в троллейбусе была тоже вполне традиционная утренняя, и риск, не дай бог, уронить ценную тетрадь, которую мгновенно бы затоптали, Иру совершенно не вдохновлял. На следующей остановке в троллейбус втиснулись еще несколько человек, и теперь девушка не могла даже рукой пошевельнуть. «Вот балда, – раздраженно подумала Ира, – теперь даже минутницу не достать, а ведь могла бы сообразить, что ехать долго и никуда не денешься…» И тяжело вздохнула. Оставалось только терпеть, от чего Ира за последние годы уже успела изрядно отвыкнуть.
Спустя сорок минут она с облегчением вывалилась у ворот Политеха из продолжившего свой скорбный путь троллейбуса и поспешила внутрь.
Как и ожидалось, перед дверями кафедры высшей хрономатематики клубилась разномастная толпа студентов. Прикинув количество народу и зная, с какой тщательностью обычно спрашивает Марта Петровна, а также вспомнив о почти опустевшей заначке, Ира решилась. Часа полтора у нее точно было в запасе, а перечитывать еще раз конспект… Снова повторив себе навязшее в зубах «перед смертью не надышишься», Ира устроилась в углу коридора на корточках и достала минутницу. Установив период в традиционную четверть часа и задав число периодов – шесть, она резко вдавила красную кнопочку возле надписи «сохранить».
Спустя пять мгновений, за которые Ира успела увидеть стремительно уменьшающуюся толпу у дверей, девушка очнулась и обнаружила заходящего на кафедру Валерия Степановича Терлецкого – декана факультета времени и давнего друга ее покойного отца… а также девственно пустой коридор.
«Ма-ма… – прошептала Ира в панике, – неужели я просчиталась?» С трудом разогнув затекшие напрочь колени, она поднялась и рванула следом за деканом. Влетела внутрь – и облегченно вздохнула, обнаружив за лабораторными столами пару получивших билеты и готовящихся отвечать сокурсников. Успела.
– А, вот и Виноградова пожаловала наконец, – раздался ехидный голос Марты Петровны. – А я уж было встревожилась, что и сегодня не почтит нас вниманием. Вся ведь в экспериментах…
Валерий Степанович обернулся, только сейчас заметив студентку у себя за спиной.
– Ирочка, – он укоризненно покачал головой, – ты опять?
Ира непонимающе посмотрела на декана (не о прогулянных лекциях же он!), а потом, проследив за его взглядом, – на так и не убранную минутницу в собственной руке. Риска болталась на изрядном расстоянии от нулевой отметки.
– Ты опять забыла, чем чревато включение личных хроноприборов в здании института? – по-прежнему ласково прозвучал вопрос декана, но за этой мягкостью явственно ощущалась грядущая гроза.
Ира виновато потупилась. На языке вертелось детское «я больше не буду», но она проглотила просившиеся слова и отозвалась с убежденностью, которой на самом деле вовсе не ощущала:
– Я была очень аккуратна, честное слово. – О том, что вместо заданных полутора часов минули все четыре с половиной, она благоразумно умолчала. – Марта Петровна, можно мне билет?
Экзаменаторша кивнула, записала номер вытянутого билета и, временно потеряв к нерадивой студентке всякий интерес, обернулась к декану и принялась вполголоса обсуждать с ним какие-то животрепещущие кафедральные дела.
«Ф-фух, пронесло». Ира взглянула на билет, поняла, что повезло и здесь, и села готовиться к ответу. Нет худа без добра – теперь и минутница изрядно пополнилась, а значит, часть выгаданных часов можно будет пустить на опыты с отцовской установкой, пока Валерий Степаныч ключи от подвала не отобрал.
Помахивая зачеткой, в которой, невзирая ни на что, за «вышку» красовалась гордая пятерка, и сжимая в другой руке пакет со вчерашними пирожками с повидлом (буфетчица упорно пыталась выдать их за свежие), Ира спустилась по запасной лестнице в институтский подвал. Дверь, обитая толстой свинцовой пластиной, отворилась без скрипа. Ира тщательно заперла ее изнутри и включила лампы и экранирующее поле. Большую часть ярко осветившегося подвала занимал огромный агрегат с массой ручек, верньеров и шкал.
Ире вдруг вспомнилось, как отец ее девятилетнюю впервые привел в лабораторию. Тогда здесь было людно, шумно, но царила вполне рабочая атмосфера. Теперь, после внезапной смерти отца, случившейся два года назад, когда Ира только заканчивала первый курс Политеха, здесь все было по-другому. Валерий Степанович знал, что у Иры остались и отцовские ключи, и дубликат лабораторного журнала, и дневники и записи, которые ее отец делал дома. И посещениям Ирой лаборатории декан не препятствовал – все равно направление «множителей» было заморожено, когда некому стало его возглавить, а эмэнэсы и лаборанты разбежались по другим кафедрам.
