Впервые в Библии

Впервые в Библии

Библия — это книга, в которой всё — в первый раз. Кто-то плачет, кто-то смеется, кого-то ненавидят, кого-то любят, и все это — впервые. Так кто они, эти «первые»? Что они думали, чего хотели? Библия не отвечает на эти вопросы подробно, она немногословна. Но Меир Шалев, вдумчиво перечитывая истории этих «первых», вскрывает их сокровенные чувства, потаенные мысли, подспудные мотивы. Он ведет нас в мудрые глубины библейского текста, и мы благодарны ему за это волнующее, драматическое, полное неожиданностей и открытий путешествие.

Библия — это книга, в которой всё — в первый раз. Кто-то плачет, кто-то смеется, кого-то ненавидят, кого-то любят, и все это — впервые. Так кто они, эти «первые»? Что они думали, чего хотели? Библия не отвечает на эти вопросы подробно, она немногословна. Но Меир Шалев, вдумчиво перечитывая истории этих «первых», вскрывает их сокровенные чувства, потаенные мысли, подспудные мотивы. Он ведет нас в мудрые глубины библейского текста, и мы благодарны ему за это волнующее, драматическое, полное неожиданностей и открытий путешествие.

Жанр: Религиоведение
Серия: Чейсовская коллекция
Всего страниц: 104
ISBN: 978-5-7516-0910-8
Год издания: 2010
Формат: Полный

Впервые в Библии читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Предисловие

Первая книга Библии называется на иврите Берешит, «В начале», — таковы первые ее слова. Но хотя слова эти относятся в Библии только к сотворению мира, мы находим в ней и многие другие «начала»: то, что происходило в первый раз, — первую любовь, первую смерть, первый смех, первый сон, — а также тех, что были избраны первыми испытать различные чувства: рождение первенца, первую ненависть, первый обман, — равно как и тех, кто удостоился звания первого в истории музыканта, царя, кузнеца или шпиона.

Эти «первые разы» могут порой озадачить. Например, первая смерть в Библии — не естественная. Первый плач — не плач новорожденного, и не слезы родителя, потерявшего сына, и не рыдания обманутого влюбленного; первый в Библии сон приснился второстепенному филистимскому царьку, а не какому-нибудь памятному историческому деятелю; первыми поцеловались не двое влюбленных, а сын с отцом, и поцелуй этот был не выражением любви, а знаком подозрения и способом проверки. И даже первое появление в Библии слова «любовь» связано не с любовью мужчины к женщине, или женщины к мужчине, или ребенка к матери, или матери к ребенку, — нет, первой была любовь отца к сыну.

В этой книге рассказывается о нескольких таких «первых разах» в Библии, и от каждого из них я переходил к размышлениям о других, связанных с ним, сюжетах, так что порой, наверно, слишком увлекался. Впрочем, я поставил себе за правило: каждый «первый раз», послуживший мне отправной точкой, должен быть назван в Библии своим именем. Поэтому первую любовь и первую ненависть, к примеру, я нашел не по указке комментаторов, а благодаря тому, что искал истории, в которых сами эти слова — «любовь» и «ненависть» — появляются впервые.

У меня уже была книга, посвященная Библии, — «Библия сегодня», недавно вышедшая по — русски вторым изданием. Я, однако, не пытаюсь заменить этими книгами чтение самой Библии и, уж разумеется, не претендую на это. Напротив, я настоятельно рекомендую читателям снова и снова перечитывать Первоисточник, всякий раз открывая новое, — в нем и в себе.


Меир Шалев

Первая любовь

Как-то раз я попал в рыбачью деревню в Андаманском море. В отличие от обычных таких деревень, эта не тянулась вдоль берега, а плавала в открытом море. Ее дома были построены на заякоренных плотах, которые соединялись друг с другом канатами и деревянными переходами.

Деревня мирно качалась себе на волнах, то подымаясь, то опускаясь. Меня охватило странное чувство. Обычно, сходя с лодки на причал, сразу ощущаешь приятную, прочную устойчивость суши, а тут одно покачивание просто сменилось другим.

Жили в этой деревне мусульмане, рыбаки из Малайзии. Я долго бродил среди их плавучих домов, пока не увидел приоткрытую дверь и сидевшего за ней худощавого мужчину. Мы обменялись взглядами, он улыбнулся и жестом пригласил меня войти. Мы пили чай. На стене висели фотография и рисунок. На снимке был запечатлен пейзаж, как будто бы европейский — зеленые долины, коричнево-красноватые фрукты, водопады и заснеженные вершины. Рисунок показался мне более знакомым: юноша лежит на жертвеннике, старик занес над ним нож, сверху парит ангел, а сзади, в кустах — баран со связанными рогами.

На мгновенье я подумал, что обнаружил одно из десяти затерянных колен[1], и уже начал было мысленно сочинять письма в Главный раввинат и Сохнут, чтобы там поторопились вернуть это колено домой, в Израиль. Но все же, перед тем как упасть в объятья новообретенного брата, я поинтересовался, что изображено на его рисунке. Гостеприимный хозяин указал пальцем на старика с ножом и со странным акцентом сказал: «Абрагим». Потом показал на мальчика и сказал: «Асмаил». Я не стал спорить, но по возвращении в Иерусалим проверил и нашел, что так действительно написано в Коране. Измаил, а не Исаак — вот тот сын, которого, согласно Корану, Бог велел Аврааму принести в жертву[2]. Конечно же мне следовало знать это раньше.


Казалось бы, такая подмена должна была меня удивить, но вместо этого я почувствовал горечь. Наш конфликт с мусульманами, понял я, возник не только из-за страны и даже не из-за ее святых мест. Мы не поделили любовь. А точнее — отцовскую любовь. И что еще больше усложняет дело — не ту любовь, что выражается в предпочтительном благословении того или иного сына или в каком-нибудь подарке (например, в полосатой рубашке, которую праотец Иаков подарил любимому сыну Иосифу), а ту, что выражается в поступке, и притом самом страшном из всех поступков в книге Бытия, — в принесении в жертву собственного сына. В Библии сказано: «Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь… и пойди в землю Мориа, и там принеси его во всесожжение» (Быт. 22, 2)[3]. Так вот, потомкам Измаила довольно трудно видеть после слов «твоего единственного» и «которого ты любишь» имя Исаака.


Кстати, сами Измаил и Исаак отнюдь не были врагами или соперниками. Уж во всяком случае не так, как Каин и Авель, Иаков и Исав, Иосиф и его братья. Настоящая борьба в семье шла между матерями — Саррой и ее рабыней Агарью. И тот факт, что от этих двоих, Измаила и Исаака, впоследствии возьмут начало две религии, тоже был тогда неизвестен. Но когда Бог сказал «твоего единственного» и «которого ты любишь» именно об Исааке, а Измаил и его мать к тому времени уже были изгнаны из дома Авраама, возникла эмоциональная база для конфликта, от которого мы страдаем по сей день.


Еще от автора Меир Шалев
Русский роман

Впервые на русском языке выходит самый знаменитый роман ведущего израильского прозаика Меира Шалева. Эта книга о том поколении евреев, которое пришло из России в Палестину и превратило ее пески и болота в цветущую страну, Эрец-Исраэль. В мастерски выстроенном повествовании трагедия переплетена с иронией, русская любовь с горьким еврейским юмором, поэтический миф с грубой правдой тяжелого труда. История обитателей маленькой долины, отвоеванной у природы, вмещает огромный мир страсти и тоски, надежд и страданий, верности и боли.«Русский роман» — третье произведение Шалева, вышедшее в издательстве «Текст», после «Библии сегодня» (2000) и «В доме своем в пустыне…» (2005).


Как несколько дней…

Всемирно известный израильский прозаик Меир Шалев принадлежит к третьему поколению переселенцев, прибывших в Палестину из России в начале XX века. Блестящий полемист, острослов и мастер парадокса, много лет вел программы на израильском радио и телевидении, держит сатирическую колонку в ведущей израильской газете «Едиот ахронот». Писательский успех Шалеву принесла книга «Русский роман». Вслед за ней в России были изданы «Эсав», «В доме своем в пустыне», пересказ Ветхого Завета «Библия сегодня».Роман «Как несколько дней…» — драматическая история из жизни первых еврейских поселенцев в Палестине о любви трех мужчин к одной женщине, рассказанная сыном троих отцов, которого мать наделила необыкновенным именем, охраняющим его от Ангела Смерти.Журналисты в Италии и Франции, где Шалев собрал целую коллекцию литературных премий, назвали его «Вуди Алленом из Иудейской пустыни», а «New York Times Book Review» сравнил его с Маркесом за умение «создать целый мир, наполненный удивительными событиями и прекрасными фантазиями»…


Эсав

Роман «Эсав» ведущего израильского прозаика Меира Шалева — это семейная сага, охватывающая период от конца Первой мировой войны и почти до наших времен. В центре событий — драматическая судьба двух братьев-близнецов, чья история во многом напоминает библейскую историю Якова и Эсава (в русском переводе Библии — Иакова и Исава). Роман увлекает поразительным сплавом серьезности и насмешливой игры, фантастики и реальности. Широкое эпическое дыхание и магическая атмосфера роднят его с книгами Маркеса, а ироничный интеллектуализм и изощренная сюжетная игра вызывают в памяти набоковский «Дар».


Несколько дней

Удивительная история о том, как трое мужчин любили одну женщину, ставшую матерью их общего сына, мальчика со странным именем Зейде.В книге описаны события, происшедшие в одной из деревень Изреэльской долины с двадцатых по пятидесятые годы. Судьбы главных героев повествования — Юдит, матери Зейде, Моше Рабиновича, хмурого вдовца-силача, Глобермана, торговца скотом, обаятельного в своей грубости, и Яакова Шейнфельда, разводившего птиц, ставшего специалистом по свадебным танцам, шитью свадебных платьев и приготовлению свадебных столов ради одной-единственной свадьбы, — оказались фрагментами таинственного узора, полный рисунок которого проясняется лишь на последних страницах книги.Колоритные обитатели деревни — многочисленные родственники, бухгалтер-альбинос, военнопленный итальянец Сальваторе, а также молодая корова Рахель, похожая на бычка, вороны, канарейки, Ангел Смерти, бумажный кораблик, старый зеленый грузовик, золотая коса, обрезанная в детстве, и исполинский эвкалипт — все они являются действующими лицами этого магического узора.«Несколько дней» — одно из наиболее любимых читателями произведений известного израильского писателя Меира Шалева, популярного и почитаемого во всем мире.


В доме своем в пустыне

Перейдя за середину жизненного пути, Рафаэль Мейер — долгожитель в своем роду, где все мужчины умирают молодыми, настигнутые случайной смертью. Он вырос в иерусалимском квартале, по углам которого высились здания Дома слепых, Дома умалишенных и Дома сирот, и воспитывался в семье из пяти женщин — трех молодых вдов, суровой бабки и насмешливой сестры. Жена бросила его, ушла к «надежному человеку» — и вернулась, чтобы взять бывшего мужа в любовники. Рафаэль проводит дни между своим домом в безлюдной пустыне Негев и своим бывшим домом в Иерусалиме, то и дело возвращаясь к воспоминаниям детства и юности, чтобы разгадать две мучительные семейные тайны — что связывает прекрасную Рыжую Тетю с его старшим другом каменотесом Авраамом и его мать — с загадочной незрячей воспитательницей из Дома слепых.


Вышли из леса две медведицы

Новый — восьмой в этой серии — роман Меира Шалева, самого популярного писателя Израиля, так же увлекателен, как уже полюбившиеся читателям России его прежние произведения. Книга искрится интеллектуальной иронией, на ее страницах кипят подлинные человеческие страсти. К тому же автор решился на дерзкий эксперимент: впервые в его творчестве повествование ведется от лица женщины, которой отдано право говорить о самых интимных переживаниях. При этом роман ставит такие мучительные нравственные вопросы, каких не задавала до сих пор ни одна другая книга Шалева.


Рекомендуем почитать
Меня называют Капуцином

Автор этой книги – фигура легендарная. Апокрифы о нем, часто расходящиеся с действительностью, известны, может быть, шире, чем написанные им произведения. Читать эти произведения иногда очень смешно, иногда очень страшно, а иногда очень скучно. Исследование их может повести к умственному расстройству. Он записывал все. И он сохранял все записанное, по крайней мере, очень многое из того, что другой и не подумал бы сохранять. И все это, за исключением произведений для детей (которые в эту книгу не входят), – не предназначал для печати.


Охота на маршала

Зима 1946-го… Украина. На железнодорожной станции маленького городка ограблены и сожжены три вагона. Бывший фронтовой разведчик, а теперь – начальник местной милиции Дмитрий Гонта сразу понял: это дело рук уголовников и дезертиров. Однако в простое на первый взгляд расследование внезапно вмешивается МГБ. Ниточка ведет к самому маршалу Жукову… Гонта осознает: если о похищенном грузе станет известно особистам, для Жукова это равносильно приговору. Но, стремясь спасти маршала Победы, бывший разведчик и его друзья сами оказываются между двух огней…


Шестое правило обольщения

Пытаясь найти исчезнувшую Дженнифер Уинстон, частный сыщик Куинн Джерард начинает общаться с ее сестрой, обаятельной Клэр. До сих пор жизнь Куинна шла по его собственным правилам, но оказалось, что некоторым из них следовать невозможно…


Смертельные друзья

Блестящая журналистка Анна Грант найдена задушенной в своей квартире. В ее убийстве можно подозревать многих: и редактора журнала, и немецкого мультимиллионера, и американского магната – у них у всех были причины ее ненавидеть. Но полиция подозревает ее близкого друга Кита Престона. Чтобы реабилитировать себя, Кит сам предпринимает попытку найти убийцу, и вот уже на него самого и ее маленькую дочь совершено покушение…


Военно-духовные братства Востока и Запада

Мы привыкли ассоциировать понятие военно-духовных братств исключительно с христианской религиозной, культурной, идеологической традицией. Однако эти укоренившиеся в сознании многих представления оказываются на поверку очередным мифом. Можно провести аналогии с акциями современных воинствующих исламистов. чьи «шахиды» – «мученики за веру» – черпают силы в традициях, уходящих своими корнями в эпоху противоборства христианства и ислама, тайных военно-духовных братств Ближнего и Среднего Востока – региона, с незапамятных времен и по сей день остающегося «пороховой бочкой», эпицентром непрекращающихся военно-политических конфликтов, будоражащих весь мир, и в то же время ареной постоянного взаимодействия цивилизаций.


Евреи и христиане в православных обществах Восточной Европы

Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.


Мусульманский этикет

Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.


Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.


Заключение специалиста по поводу явления анафемы (анафематствования) и его проявление в условиях современного светского общества

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Талмуд и Интернет

Что может связывать Талмуд — книгу древней еврейской мудрости и Интернет — продукт современных высоких технологий? Автор находит удивительные параллели в этих всеохватывающих, беспредельных, но и всегда незавершенных, фрагментарных мирах. Страница Талмуда и домашняя страница Интернета парадоксальным образом схожи. Джонатан Розен, американский прозаик и эссеист, написал удивительную книгу, где размышляет о талмудической мудрости, судьбах своих предков и взаимосвязях вещного и духовного миров.


Евреи и Европа

Белые пятна еврейской культуры — вот предмет пристального интереса современного израильского писателя и культуролога, доктора философии Дениса Соболева. Его книга "Евреи и Европа" посвящена сложнейшему и интереснейшему вопросу еврейской истории — проблеме культурной самоидентификации евреев в историческом и культурном пространстве. Кто такие европейские евреи? Какое отношение они имеют к хазарам? Есть ли вне Израиля еврейская литература? Что привнесли евреи-художники в европейскую и мировую культуру? Это лишь часть вопросов, на которые пытается ответить автор.


Кафтаны и лапсердаки. Сыны и пасынки: писатели-евреи в русской литературе

Очерки и эссе о русских прозаиках и поэтах послеоктябрьского периода — Осипе Мандельштаме, Исааке Бабеле, Илье Эренбурге, Самуиле Маршаке, Евгении Шварце, Вере Инбер и других — составляют эту книгу. Автор на основе биографий и творчества писателей исследует связь между их этническими корнями, культурной средой и особенностями индивидуального мироощущения, формировавшегося под воздействием механизмов национальной психологии.


Слово в защиту Израиля

Книга профессора Гарвардского университета Алана Дершовица посвящена разбору наиболее часто встречающихся обвинений в адрес Израиля (в нарушении прав человека, расизме, судебном произволе, неадекватном ответе на террористические акты). Автор последовательно доказывает несостоятельность каждого из этих обвинений и приходит к выводу: Израиль — самое правовое государство на Ближнем Востоке и одна из самых демократических стран в современном мире.