В этот час, в этот час, в этот миг
над карнизами кружится снег.
В этот час мы уходим от них,
в этот час мы уходим навек...
На чужбине отцы голосят:
«Никаких возвращений назад!»
Иосиф Бродский
Вплоть до века Просвещения порыв человека к бессмертию повсюду реализовался в его религиозной жизни. Мой Бог, моя вера — это то, что было до меня и пребудет после. Пока я принадлежу своей церкви и сражаюсь за нее , я могу повторять за поэтом: «Нет, весь я не умру». Но научные открытия XVI—XVII веков пошатнули многие догматы христианства. Под их напором церковь начала дробиться, утрачивать былую цельность, терять монополию на обладание абсолютными истинами, на причастность к вечности. Душа человека начала искать новых путей к бессмертию, и отсюда вырастало новое мистическое осознание важности национальных корней.
Твое племя, твой народ, говорящий на твоем языке, бережно хранящий заветы предков, традиции, обычаи и в то же время глядящий с надеждой на бескрайние горизонты грядущего, — вот что давало надежду продлить индивидуальное существование за могильную черту. Именно поэтому начиная с XVIII века религиозные войны сходят на нет, и их место — по частоте, свирепости, кровопролитности — занимают войны за национальную независимость.
В этих войнах почти исчезает загадочный иррациональный элемент. Мы видим народ, племя, национальное меньшинство, обуреваемое естественным порывом, имеющее ясную цель. Оно было бы радо достичь этой цели мирным путем, но так как верховная власть в государстве по разным причинам и под разными предлогами препятствует освобождению, народ берется за оружие. Попробуем вглядеться в несколько исторических примеров долгих освободительных войн, приведших к образованию самостоятельных государств наших дней. Возможно, такой обзор поможет нам глубже понять природу сепаратистских войн, полыхающих сегодня.
Соединенные Штаты Америки
Обе главные войны, протекавшие на территории Северной Америки, можно отнести и в разряд «гражданских», и в разряд «сепаратистских». Попробуем задаться вопросом: «А что бы произошло, если бы правительство в Лондоне 1776 года и правительство в Вашингтоне 1861 года позволили недовольным районам своих стран мирно отделиться?» Скорее всего, в обоих случаях войны удалось бы избежать. История знает такие примеры: мирно отделилась Псковская республика от Новгородской в XIV веке; Швейцарские кантоны порвали свои связи с германскими княжествами; в XX веке без войны распалась на два государства Чехословакия; а Россия так просто отпустила на волю вольную 15 народов. Но в 1776 году Великобритания не позволила своим колониям отделиться, и запылавшая война заслуженно получила название «За независимость».
Читателя, желающего расширить свои знания о возникновении США, я отсылаю к своим документально-историческим романам «Бунт континента» и «Джефферсон»[1]. Здесь же мне хотелось бы выделить несколько важных моментов, не получивших до сих пор должного освещения в исторических исследованиях.
Первый момент: религиозный аспект противоборства. Он остался в тени, потому что на первый план вышли речи, призывы, трактаты, статьи, дебаты отцов-основателей и участников первых конгрессов, которые в большинстве своем чаще посещали массонские ложи, чем церкви. Но народная масса крепко держалась верований своих отцов и дедов, то есть пуритан, пресвитериан, гугенотов, баптистов. Для нее доминирующее положение епископальной церкви, поддерживаемое королевским губернатором, было в тягость. Тем более что Лондон часто отправлял в колонии священников не первого сорта, с подмоченной репутацией, в чем-то проштрафившихся или даже спивающихся.
Другой малоосвещенный повод для недовольства: попытки парламента регулировать отношения колонистов с индейцами. Лондонские гуманисты, начитавшиеся трактатов Руссо о равенстве и уверовавшие в сочиненного им «естественного человека», то есть доброго и благоразумного дикаря, понятия не имели о том, что представляет собой жизнь поселенцев на западной границе. Коварные и безжалостные нападения племен, убийства женщин и детей, сдирание скальпов они интерпретировали как естественную реакцию на иноземное вторжение. Они даже не знали, что индейцы не имели такого понятия: «провести границы и не пересекать их». Делить территорию для них было такой же нелепостью, как делить свет, дождь, воздух.
Многим колонистам, участвовавшим в войне с французами в 1755—1763 годах, обещаны были в виде вознаграждения незанятые земельные участки на необжитых территориях. Но эти вознаграждения оставались только на бумаге. Вступить во владение участками колонистам запрещалось, если королевский чиновник объявлял это нарушением прав туземного населения.
Вся декада, предшествовавшая началу войны, была заполнена отправкой жалоб и петиций королю и парламенту, демонстрациями против введения налогов, организацией различных обществ, бойкотом импортных товаров и другими мирными акциями протеста. В парламенте хотя и раздавались голоса в поддержку американцев, они оставались в меньшинстве. А когда в Бостоне был выброшен в море с кораблей груз чая, обложенный ввозной пошлиной (1773), правительство решило, что пора применить силу. В колонию были присланы войска, а бостонский порт закрыт, что лишало торговый город средств к существованию.
