Первая половина 1945 года выдалась исключительно мирной. За исключением обычных происшествий, то есть небольшой трехмесячной гражданской войны в Дунайской империи, американского нападения на наши берега, отраженного нашим доблестным подводным флотом, и китайской экспедиции, вдребезги разбившейся о скалы Корсики, в жизни Европы царило полнейшее спокойствие.
25 июня 1945 года мой друг Фабиус Молина, житель Тулузы, достопочтенный рантье и приятнейший во всех отношениях малый, безмятежно отдыхал, покуривая сигарету, перед большими распахнутыми окнами, выходящими в сад, откуда доносились ароматы цветов и веяли ветерки Пиренеев. Фабиус изрядно устал, ибо вот уже два дня паковал вещи, готовясь к сезону морских купаний, каковой намеревался провести на пляжах норвежского побережья.
Молина был так занят своими приготовлениями, что даже не успел прослушать телефонные газеты; с немалым удивлением узнал он из полуденного выпуска 25-го июня, что за последние два дня возник повод к войне и розовый политический горизонт застило непроглядно-черное облако. Тем более грозным казалось то, что конфликт был вызван сугубо финансовыми причинами — вопрос состоял в таможенных тарифах и откровенно касался национальных интересов; коммерция есть коммерция, и в наши дни торговые соглашения навязываются артиллерийским огнем.
— Поглядите-ка! — подумал Молина. — Надеюсь только, это не испортит купальный сезон!
Не успел он докурить сигарету, как телефонограф произнес:
«Приказ о мобилизации.
Господин Молина Фабиус назначается канониром 2-го класса 18-й территориальной аэросекции, 6-й эскадрильи. Сегодня, в 5 часов, ему надлежит явиться на аэронеф “Ястреб”[1], пребывающий на высоте 3,200 метров над Понтуазом».
— Черт побери! — вскричал Молина, вскакивая на ноги, — почти десять часов!.. у меня совсем нет времени!.. Плакали в этом году морские купания!
Привыкший к внезапным отъездам, Молина спешно телефонировал несколько прощальных слов, сложил бумаги и, открыв ящики, нашел свое военное снаряжение в полном порядке. Сорок пять минут спустя Молина, втиснутый в лосины и перетянутый ремнем френч, с автоматическим револьвером и саблей на поясе и висевшим на перевязи кислородным баллоном, вместе с многочисленными попутчиками очутился на станции парижской ветки подземной железной дороги.
Специальный поезд домчал мобилизованных до Парижа. В десять минут пятого, немного ошеломленные, они высадились на центральном вокзале. Аэронефы подняли войска в воздух, и ровно в пять часов пополудни авиасолдаты, направлявшиеся на «Ястреб», ступили на палубу воздушного корабля.
Капитан «Ястреба» собрал людей и в нескольких скупых фразах, исполненных патриотического трепета, сообщил им, что война будет объявлена точно в полночь. Команда торопливо разошлась по боевым постам. Время от времени капитан появлялся в рубке. Внезапно, по сигналу снизу, лейтенант нажал на кнопку, электрический двигатель пришел в действие и «Ястреб» рванулся вперед, увлекая моего приятеля Молина к славе.
На рассвете тошнотворный запах заставил Молина вскочить с гамака, и он вышел на мостик «Ястреба». Воздушный корабль пробирался сквозь густой туман.
Эскадра пролетала над дивизионом аэрозаградителей, которые рассеивали над границей непроницаемый туман, предназначенный для сокрытия военных операций.
Фабиус, опираясь о поручень «Ястреба» и оцепенев от головокружительной быстроты событий, погрузился в полусон; ему чудилось, будто он оказался на морском берегу.
— Захватил ли я купальные костюмы? Черт побери! Только сшитые на заказ купальные трико можно назвать изящными…
Выстрел из пушки, прозвучавший чуть ли над ухом, самым жестоким образом вернул его к действительности. Фабиус открыл глаза и увидел внизу, на расстоянии 600 метров, отряд вражеских передвижных блокгаузов, остановленных на своем пути туманом. Свисток инженера призвал команду «Ястреба» на боевые посты; эскадрилья мгновенно перестроилась, корабли выстроились в линию, чтобы атаковать вражеский отряд с фронта и фланга. Противник тем временем до предела напрягал электрические двигатели, надеясь скрыться. «Ястреб» и пять других аэронефов ринулись на врага и схватились с неприятелем вплотную.
Фабиус, второй канонир орудийного порта, передавал снаряды заряжающему и не видел подробностей сражения; но вдруг заряд картечи угодил прямо в амбразуру и поразил наводчика и весь остальной расчет — лишь Молина остался невредим. Не медля ни секунды, он подскочил к заряженному орудию, с превеликим хладнокровием навел его и выстрелил. За пушечным выстрелом последовал чудовищный взрыв и вражеский блокгауз разлетелся на куски.
Туман мало-помалу разошелся, и взгляду открылся весь ужас битвы. С дюжину блокгаузов были уничтожены; остальные вяло сопротивлялись, однако внизу, на земле, дымились обломки двух аэронефов.
Сильно пострадавший «Ястреб» спикировал на группу блокгаузов и принялся расстреливать их экипажи, которым пришлось сложить оружие. Все было кончено: лишь немногие вражеские блокгаузы сумели укрыться в лесу, и аэронефы были вынуждены прекратить преследование. Команды «Ястреба» и нескольких других аэронефов, поврежденных в бою, были распределены по трофейным блокгаузам и отправлены вперед. Фабиус, получивший за храбрость звание суб-инженера, принял под свое командование ведущий блокгауз.