Даже самая надежная техника когда-нибудь ломается; поверить в это так же тяжело, как в собственную смертность, но тем не менее это так. Поэтому, когда компьютер поставил меня перед фактом, я не стал терять время на восклицания «нет!» и «не может быть!». Факт был охарактеризован компьютером как «растущий дисбаланс напряжений, ведущий к асинхронной дегенерации трансполя»; в переводе на человеческий язык это означало, что мне нужно немедленно сваливать в обычное пространство, если я не хочу, чтобы элементарные частицы, из которых состою я и мой корабль, оказались размазаны по ближайшему десятку парсеков. Собственно, к тому времени, как я это осознал, компьютер уже принял единственно возможное решение, и на меня навалилась обычная дурнота трансперехода.
Когда вот так, в аварийном режиме, вываливаешься в континуум, никогда заранее не знаешь, где окажешься. Погрешность составляет тот самый десяток парсеков во все стороны. Если поблизости нет никаких крупных масс, все точки внутри этого объема равновероятны; но сильные гравитационные поля меняют эту картину. На практике это приводит к тому, что почти всегда выскакиваешь возле какой-нибудь звезды, но на безопасном расстоянии от нее. Я же на этот раз оказался не только возле звезды, но и возле одной из ее планет; причем расстояние до планеты отнюдь не было безопасным. Компьютер немедленно врубил аварийное торможение и осведомился, желаю ли я изменить курс (что означало более 10 «g») или идти на посадку (всего 6 «g»). Естественно, я выбрал второе, хотя надежнее было бы облететь планету и собрать о ней предварительную информацию; но всякий, кто когда-нибудь испытывал десятикратную перегрузку, меня поймет.
Итак, автопилот посадил мой корабль посреди совершенно незнакомого мира; впрочем, я уже знал по показаниям приборов, что воздух здесь пригоден для дыхания, да и прочими важнейшими параметрами планета напоминает Землю. Что ж, если так, здесь наверняка имеются поселения; хоть я не знал точно, где нахожусь, это все же был обследованный район космоса. Правда, стандартные частоты заполняло лишь потрескивание помех — значит, здесь нет крупных колоний и планетарной радиосвязи. Но, если на планету хоть раз ступала нога землянина, на орбите должен кружиться идентификационный буй; однако я не засек его сигналов. По всей видимости, он находился в тот момент с другой стороны, в радиотени планеты. Оставалось только ждать, пока он оттуда выйдет и передаст всю необходимую информацию об этом мире. Но такое ожидание иногда затягивается на несколько часов, в то время как земное поселение могло находиться в двух шагах. Я включил обзорные экраны и, к немалой своей радости, убедился, что поселение действительно близко: заросшую травой равнину пересекала грунтовая дорога. Некоторое время я пытался вызвать местных жителей по радио, но так и не получил ответа. На моем маленьком звездолете не было никаких транспортных средств, но я рассудил, что грунтовая дорога, в отличие от шоссе, не может быть слишком длинной, и отправился в путь пешком. Так как условия планеты были вполне благоприятны, я не стал надевать тяжелый скафандр и лишь повесил на шею портативный компьютер да прихватил на всякий случай лучевой пистолет.
Я прошел, должно быть, около трех километров, когда увидел, наконец, дорожный указатель. Это была простая фанера, прибитая к деревянному столбу; название поселения было, похоже, написано вручную. Буквы были латинские, а вот само название странное: КПЭЧОЭ. Впрочем, вряд ли это следовало читать по правилам английской грамматики. Миновав указатель, я вскоре заметил первого аборигена. Это был, как я и ожидал, человек; на некотором расстоянии от дороги он проделывал странные манипуляции, ритмично взмахивая каким-то длинным орудием. Подойдя поближе, я понял, что он попросту косит траву примитивной косой, какие использовались сотни лет назад. Впрочем, это было не самое странное: в конце концов, любой фермер, особенно живущий вдали от цивилизации, может захотеть поразмяться физически. Однако и одет этот человек был не как фермер, а как тот же самый средневековый крестьянин. К тому же у него не было ни часов, ни радиофона, и растительность на его лице говорила о полном отсутствии знакомства с депиляторными кремами. Он сосредоточенно работал, пока я не подошел вплотную; поодаль еще несколько человек, во всем на него похожих, занимались тем же самым. Вероятно, никто из них не видел моей посадки — впрочем, современные корабли ведь садятся почти бесшумно.
Итак, я подошел к нему и окликнул. Он прекратил косить и уставился на меня в полном недоумении; можно было подумать, что он никогда не видел человека в комбинезоне пилота. Я спросил его по-английски и на интерлинге, что это за планета. Вообще такой вопрос звучит несколько комично, но, если вдуматься, он не более комичен, чем четыреста лет назад вопрос заблудившегося автомобилиста о названии захолустного городка, к которому он выехал. Однако косарь продолжал пялиться на меня в тупом удивлении; наконец лицо его обрело неуверенно-почтительное выражение, и он что-то сказал на незнакомом языке. М-да, только в такой дыре и встретишь теперь человека, не знающего интерлинга. Я призвал на помощь свой портативный компьютер, который повторил вопрос на испанском, французском, немецком и китайском (хотя последнее было явно лишним — внешность аборигена была вполне европеоидной, да и в названии поселения не было иероглифов). Однако и эти языки, очевидно, не были ему знакомы, а слова, звучавшие из динамика компьютера, чуть было снова не повергли его в ступор. Я несколько раз повторил «Кпэчоэ» в нескольких возможных транскрипциях, но, видимо, так и не угадал нужной. Можно было, конечно, связаться с центральным компьютером корабля и задействовать его лингвистические познания, но мне как-то не хотелось перебирать по очереди шесть сотен живых языков и диалектов обитаемого космоса. Я попытался объяснить жестами, что хочу добраться до селения; косарь, кажется, наконец начал понимать и указал на что-то за моей спиной. Я обернулся и увидел медленно приближающееся экзотическое транспортное средство: это была простая деревянная телега, запряженная лошадью. Несомненно, то была именно лошадь, а не какое-нибудь туземное животное, и правил ею абориген, выглядевший также, как косари. Я начал догадываться, куда я попал. Что ж, в этом случае дальнейшие переговоры с этими крестьянами не имели смысла.
