От переводчика
Британский офицер и чиновник Уильям Генри Слиман (8 августа 1788 — 10 февраля 1856) почти пятьдесят лет прослужил в индийских колониях. Более всего он известен уничтожением тугов — тайного общества профессиональных убийц. Он написал несколько книг о жизни в Индии, в том числе о тугах.
В 1852 году Слиман выпустил отдельной брошюрой статью «Волки, воспитывавшие человеческих детей в своих логовах». В слегка переработанном виде она вошла в посмертно изданную книгу Слимана «Путешествие по королевству Ауд в 1848-1850 годах» (1858). В 1888 году текст брошюры был перепечатан в научном журнале «Зоолоджист». В редакционном предисловии отмечалось, что это лучшее сообщение на указанную тему, которое заслуживает того, чтобы спасти его от забвения. Статья стала одним из источников для рассказов о Маугли в «Книге джунглей» и «Второй книге джунглей» Редьярда Киплинга.
Оригинал перешёл в общественное достояние. Здесь представлен первый перевод на русский язык.
Н. В., 2015
* * *
Множество волков живёт в окрестностях Султанпура и вообще по берегам реки Гумтри, в оврагах, которые их разрезают; и они уносят большое количество детей из городов, деревень и лагерей. Их чрезвычайно сложно поймать, и едва ли кто-то из индусского населения сделает попытку поймать или убить их, кроме тех, что относятся к низшему классу и бродяжничают в джунглях или живут возле городов и деревень. Все остальные индусы из суеверного страха не уничтожают и даже не ранят их, и считается, что деревенское сообщество обречено на гибель, если в границах его земель пролилась хоть капля волчьей крови. Вышеупомянутый класс небольших бродяжьих сообществ, которые не имеют суеверного страха перед уничтожением живых существ, едят шакалов и все виды рептилий, ловят все виды животных, чтобы съесть или продать их желающим для содержания или охоты.
Но примечательно, что они очень редко ловят волков, хотя они знают про их логова и могут легко добыть их, как добывают других животных. Предполагается, что они получают доход от золотых и серебряных браслетов, бус и других украшений, которые носят дети, утащенные и пожранные волками, и которые остаются у входа в логова. Недавно группа таких людей привезла в наш лагерь очень крупную живую гиену. Её выпустили, чтобы европейские офицеры и служащие моей конторы могли на неё поохотиться. Один из офицеров спросил их, по какой причине они не привозят в лагерь волков, чтобы охотиться на них таким же образом. Офицеры заплатили бы больше за того зверя, что ел детей, чем за того, что питался только собаками и падалью. Они не рискнули отказать, хотя они испугались или постыдились признаться, в чём дело; у меня нет сомнений, какова истинная причина: они получают хорошие деньги от детских украшений, которые они находят у входов в волчьи логова. По всей Индии каждый день убивают множество детей ради их украшений, и ежедневно пугающие примеры этого доходят до родителей; и запреты гражданских властей бесполезны против желания видеть своих детей облачёнными в золотые и серебряные украшения.
Сейчас (в феврале 1850 года) в Султанпуре живёт мальчик, которого два с половиной года назад нашли в волчьем логове возле Чандура, что в десяти милях от Султанпура. Кавалерист, отправленный туземным правителем округа в Чандур с требованием заплатить какие-то налоги, около полудня проезжал по берегу реки возле Чандура, когда увидел, как крупная волчица выходит из своего логова, а за ней следуют три волчонка и маленький мальчик. Мальчик шёл на четвереньках, и, казалось, он отлично себя чувствует со старой самкой и тремя волчатами, а мать, казалось, в равной мере охраняет всех четверых. Они спустились к реке и пили, не замечая кавалериста, который наблюдал за ними с лошади; как только они развернулись, кавалерист устремился за ними, чтобы схватить мальчика; но тот бежал так же быстро, как волчата, и не отставал от волчицы. Земля была неровной, и лошадь кавалериста не могла их догнать. Они все вошли в логово, а кавалерист собрал нескольких жителей Чандура с кирками и раскопал логово. Когда они прокопали на шесть-восемь футов, старая волчица с тремя волчатами и мальчиком выскочили наружу. Кавалерист сел на лошадь и погнался за ними, а за ним последовали самые быстрые молодые люди из группы; когда земля стала более ровной, он вырвался вперёд и развернул волчат и мальчика в сторону пешего человека, который схватил мальчика, а старой самке с тремя волчатами позволили идти своей дорогой.
Мальчика взяли в деревню, но вынуждены были связать его, поскольку он сильно сопротивлялся и норовил нырнуть в каждую дыру или логово, мимо которых они проезжали. Его пытались заставить говорить, но не смогли добиться ничего, кроме злобного ворчания или рычания. Несколько дней его держали в деревне, и каждый день собиралась большая толпа, чтобы на него посмотреть. Когда мимо проходил взрослый, он тревожился и пытался скрыться; а когда мимо проходил ребёнок, он бросался на ребёнка со свирепым рычанием, похожим на собачье, и пытался укусить его. Когда возле него клали приготовленное мясо, он с отвращением его отвергал; но когда ему предлагали сырое мясо, он с жадностью хватал его, клал на землю под руки, как собака, и ел его с очевидным удовольствием. Он не позволял никому стоять рядом во время еды, но не возражал, если подходил пёс, и делился с ним. Кавалерист находился с ним четыре-пять дней, а затем вернулся к правителю, оставив мальчика на попечение раджи Хасунпура. Он рассказал всё, что видел, и скоро по приказу раджи Хасунпура, который был в Чандуре, и видел мальчика, когда кавалерист впервые привёз его в эту деревню, мальчик был отправлен в Султанпур, к европейскому офицеру, командиру Аудского первого пехотного полка капитану Николеттсу. Это сообщение взято из собственного отчёта раджи о произошедшем. Капитан Николеттс передал мальчика на попечение своим слугам, которые заботятся о нём, но не могут добиться от него ни слова. Он безобиден, если его не дразнить (говорит капитан Николеттс), но на того, кто будет его дразнить, он непременно зарычит. Он ест всё, что ему бросают, но всегда предпочитает сырое мясо, которое с жадностью пожирает. Если поставить перед ним кувшин пахты, он, не переводя дыхание, выпивает целый кувшин. Даже в самую холодную погоду его нельзя заставить носить какую-нибудь одежду. Когда наступили холода, ему дали ватное одеяло, но он разорвал его на куски, и постепенно съел его — вату и всё остальное — вместе с хлебом. Он очень любит кости, особенно неприготовленные, которые он старательно грызёт, и очень любит есть поднятые с земли камешки. У него грубые черты лица, отталкивающая внешность и грязные привычки. Он так же любит собак и шакалов и всех четвероногих животных, которые подходят к нему; и всегда позволяет им есть с ним, если он сам ест, когда они приближаются
