Вечерний ноябрь одарил жителей Орска промозглым ветром и первыми колючими снежинками. Но внутри кофейни было тепло и уютно, витал терпкий аромат молотых зёрен и корицы. Вот только чашка в моих ладонях уже опустела, а настроение падало всё ниже.
Подруга опаздывала на двадцать шесть минут. Я вдохнула, глубоко и безнадёжно, поёрзала в кресле, полистала ленты соцсетей, послушала в трубке монотонные гудки.
Тридцать одна минута. Ох, ну всё! Я резко встала, намотала на шею коричневый шарф и, на ходу застёгивая куртку, стремительно вышла в непогоду.
Вика. Она спешила навстречу торопливыми шагами. Глубокий капюшон белоснежной куртки надёжно защищал от поздней осени. А выбивающиеся розовые пряди волос осьминожьими щупальцами струились по ветру.
– Привет, уже уходишь? – с улыбкой спросила подруга.
– Ты опоздала, причём сильно, – обиженно буркнула я. – На звонки-то можно было ответить?!
– Оу, – Вика принялась водить пальцем по экрану телефона, – беззвучный режим. Прости, не слышала. У меня была дополнительная лекция с профессором, ты же понимаешь…
– Вика, блин! Он ведь женат! – Я осуждающе посмотрела на подругу. – И вообще старый!
– Взрослый, а не старый.
– Ви, о чём ты только думаешь?!
– О лекциях, Кристина, о лекциях. Учеба у меня на первом месте, – в голосе подруги сквозили насмешливые нотки. – А Пётр Алексеевич подтягивает меня по сопромату, многое объясняет на практике. Особенно хорошо материал запоминается, когда его руки…
– Вика! – воскликнула я. – Прекрати! Избавь меня от интимных подробностей со старикашкой.
– Ну ты и зануда! Свободный век, свободные нравы! А ты ведёшь себя как чопорная барышня из Средневековья. Ах, какой стыд и срам! Ах, какой позор! – изобразила меня подруга и в довершение образа похлопала глазками и прикрыла лицо руками.
– Хорошо, что ты в технический универ поступила, а не в театральный, актриса из тебя бестолковая!
Мы остановились возле уличного ларька. Вика взяла кофе и неодобрительно посмотрела на меня.
– А нечего было опаздывать! Пей вот теперь из немодного картонного стаканчика.
Вика фыркнула, сделала глоток и поморщилась.
Мы пошли через парк короткой дорогой, утопающей в сумерках осеннего вечера. Хотелось скорее оказаться в своей комнате, в тепле: холодный колючий ветерок уже подло забрался под куртку.
– Всё-таки ты, Кристина… Эм-м… Даже не знаю, какое слово подобрать. – Подруга выкинула опустошённый наполовину стаканчик в парковую урну. – Серёга мой тебе не нравился, потому что он байкер, Олег – любитель клубов и коктейлей…
– Я просто за тебя беспокоюсь. Они ненадёжные, понимаешь? И к тому же Сергей твой…
– Спешим? – внезапно из темноты окликнул грубый, прокуренный, но всё-таки женский голос.
От неожиданности я неловко оступилась, прихватив на ходу рукав подруги. Мы обернулись. Полумрак парка, казалось, зловеще сгустился. В воздухе витало острое ощущение опасности. Высокая фигура в чёрном балахонистом пальто отделилась от дерева и двинулась в нашу сторону. В мыслях звенели тревожные колокольчики: «надо сваливать», но ноги приросли к сырому асфальту. Было в этой женщине что-то неправильное, пугающее, обещающее проблемы. Я бросила взгляд на Вику – подруга съёжилась и замерла.
– Так куда спешим? – хрипло повторила женщина.
– В общагу, – мне с трудом удалось выдавить из себя слова.
– Хм… В общежитие… Или, может, в постель к одному старому развратнику?! – со звенящей ненавистью произнесла тёмная фигура.
Я почувствовала, как напряглась подруга.
– Так которая из вас спит с моим мужем?
Мы молчали. Внутри медленно затягивался узел из тревоги и паники. Полагаю, Вике было страшно вдвойне. Пробежала предательская мысль промямлить: «это не я». Но подставлять подругу… Хоть она и виновна по всем пунктам, но остаётся самым близким и родным для меня человеком на этом свете. Да и что сделает эта мегера? Всё же нас двое.
Прилив смелости позволил оцепенению спасть, а мне – твёрдо ответить:
– Добрый вечер. Вы что-то путаете, ничем подобным мы не занимались и с вашим мужем дел не имеем.
– Та-а-ак, ну и встреча. – Незнакомка вскинула брови, что-то неслышно пробормотала, а потом добавила: – А тебя, значит, я всё-таки пропустила… Занятно…
Ненормальная какая-то! Я схватила Вику под руку и попыталась ретироваться. От моих движений подруга сильно вздрогнула, отмерла. А выйдя из ступора, вместо того чтобы пойти прочь, гордо заявила:
– Пётр Алексеевич – взрослый, самодостаточный мужчина и волен сам решать, где и как ему проводить время!
– Ах ты маленькая дрянь! – гневно выкрикнула женщина.
Она приподняла полу чёрного пальто и плавным неторопливым движением извлекла из недр одеяния огромный то ли нож, то ли кинжал.
«Капе-е-ец», – пронеслась у меня одна-единственная мысль. Вторя ей, в груди глухо стукнуло сердце, пропустило удар и забилось в ускоренном ритме. Быстрее, быстрее.
В тусклом свете далёкого паркового фонаря сталь переливалась голубоватым сиянием, мерцали витиеватые символы. Вика дёрнулась назад. Сумасшедшая женщина резко сделала выпад, размахивая клинком перед нашими лицами. Её вторая рука описала в воздухе какие-то пассы, смахивающие на язык глухонемых.
