Господин Когито Збигнев Херберт
Збигнев Херберт — один из крупнейших (наряду с Виславой Шимборской, Чеславом Милошем и Тадеушем Ружевичем) польских поэтов второй половины XX века, драматург, эссеист.
Родился он в 1924 году во Львове, который в ту пору принадлежал Польше и был одним из ее главных культурных центров (ныне это провинциальный украинский город с замечательными памятниками польской барочной архитектуры).
Во время немецкой оккупации Збигнев Херберт учился и получил аттестат зрелости на подпольных курсах, был связан с Армией Крайовой, закончил тайную школу подхорунжих. (А на жизнь он зарабатывал тем, что, как множество других львовских интеллигентов, кормил вшей в институте, который занимался производством противотифозной сыворотки.)
В 1944 году, незадолго до прихода во Львов советских войск, семья Хербертов, очевидно, памятуя все прелести советской власти, которая была установлена на Западной Украине в ноябре 1939 года, переехала в Краков. Писатель, так много путешествовавший по Европе и Соединенным Штатам, больше ни разу не бывал в городе, где он родился.
Збигнев Херберт закончил Торговую академию в Кракове, получив диплом экономиста, юридический факультет в Торуньском университете, изучал философию в Торуни и Варшаве, учился в краковской Академии художеств. Экономическое образование объясняет, откуда и почему в эссе «Камень из собора» появляется такой точный и профессиональный бухгалтерский (по выражению автора) анализ строительства готических соборов.
Его первая книга стихов «Струна света» вышла в 1956 году, после XX съезда и июньских событий в Познани, где танками было подавлено выступление рабочих, и это вызвало такую волну возмущения в народе, что было заменено все партийное руководство; ЦК возглавил вернувшийся из лагерей Владислав Гомулка, с которым связывались надежды на либерализацию режима. И действительно, в стране наступила «оттепель». (Именно тогда Польша стала для нас «форточкой» в Европу, а для самих поляков, по выражению Станислава Ежи Леца, «Востоком на Западе и Западом на Востоке».)
Тридцатидвухлетний Херберт был чуть ли не самым старшим из поэтических дебютантов «поколения 1956». (Кстати сказать, во второй половине 50-х годов в Польше, как и у нас, произошел поразительный взлет поэзии и общественного интереса к ней.) А уже вторая книга «Гермес, пес и звезда» (1957) доказала, что в польскую и (как потом выяснилось) мировую литературу пришел замечательный, талантливый поэт.
Поэзию Збигнева Херберта переводчик Андрей Базилевский определил как «оживленную силой иронии философскую притчу о временах, когда утопии оборачиваются концлагерями». А польский критик и литературовед Ежи Квятковский назвал Херберта поэтом сочувствия. И он сам это подтвердил, написав в книге эссе «Лабиринт над морем»: «Нет иной дороги в мир, кроме дороги сочувствия». Этим человеческим и философским сочувствием и сочувствованием проникнуто все творчество Збигнева Херберта — и поэзия, и драматургия, и эссеистика, в чем, кстати, читатель сможет убедиться, прочитав такие эссе из этой книги, как «Об альбигойцах, инквизиторах и трубадурах» или «Защита тамплиеров».
Несомненным событием стал его пятый поэтический сборник «Господин Когито» (1974). Это своего рода духовная биография интеллектуала Когито (от лат. cogito — мыслить) — его размышления, озарения, возвышенные и не слишком высокие мысли, страхи, прорывы подсознания, «стыдные сны» (так называется одно из стихотворений сборника) и проч. и проч. В каком-то смысле книгу можно считать автобиографией самого Херберта. Она мгновенно привлекла внимание, почти сразу же была переведена на все европейские языки, имела огромный успех. В США поклонники Херберта даже организовали клуб «Mr Cogito» и выпускали одноименный журнал. У нас она до сих пор не издана…
«Железный занавес» в Польше был не таким монолитным, нежели в Советском Союзе, и если у нас в 50–70-х годах за границу выпускали «проверенных в чистках, как соль», то в Польше заграничный паспорт нередко выдавали и тем, кто внутренне не принимал существующего строя, а именно к таким и принадлежал Збигнев Херберт. В 1958 году он получил французскую стипендию и совершил первую поездку в Западную Европу, во Францию. Потом были Италия, Австрия, Нидерланды, Греция; он подолгу жил в Берлине и Париже, в 1969–1970 годах читал лекции в университете Лос-Анджелеса.
Результатом путешествий по Европе стала своего рода эссеистическая трилогия, которую открывает «Варвар в саду» (1962).
Рассказывают, что в воронежской ссылке Мандельштам на вопрос, что такое акмеизм, ответил: «Тоска по мировой культуре». Проявлением тоски восточноевропейского интеллектуала (и интеллигента) по мировой культуре является и «Варвар в саду». Варвар (так слегка иронично автор определяет себя, человека, не по своей воле отделенного от Европы) получил возможность прогуляться по саду европейской культуры, и чувствует он себя в нем почти как дома. Все знакомо — по книгам, и все внове — воочию, и это вызывает потрясение.
Сквозь призму путевого очерка Херберт представляет фрагменты истории и культуры Франции и Италии, представляет пластично, выпукло, живо, с поразительной эрудицией. Хотя со дня выхода первого издания книги прошло более сорока лет, она ничуть не устарела. Критика сравнивала «Варвара в саду» по эстетической и культурологической значимости с эссеистикой Борхеса.
