Холмс внимательно читал письмо, полученное им последней почтой. Затем, с сухой усмешкой, которая у него заменяла смех, он протянул письмо мне.
— Мне кажется, это предел помеси средневековья и современности, реализма и дикой фантастичности, — сказал он. — Что вы скажете на это, Ватсон?
Я прочел следующее:
О вампирах.
46, Олль Джури,
19 ноября.
«Сэр. Наш клиент, мистер Фергусон из фирмы Фергусон и Мурней, продавцы чая в Минсин Лене, запросил у нас сведения относительно вампиров. Так как наша фирма специально занимается лишь машинами и нам не приходится оперировать в этой области мы посоветовали мистеру Фергусону обратиться к вам и изложить вам это дело. Мы не забыли вашего блестящего успеха в деле Матильды Бриггс.
Примите уверение в совершенном почтении.
Моррисон, Моррисон и Додд».
— Матильда Бриггс это не имя молодой девушки Ватсон, — сказал Холмс. — Это был пароход… Но дело сейчас не в том… Что вы знаете о вампирах? Право, мне кажется, что мы попали в сказку Гримма! Протяните руку, Ватсон, и посмотрите, что нам скажет об этом «В».
Я взял папку, о которой он говорил. Холмс положил ее на колени и стал перелистывать записи своих прежних дел, перемешанные с всевозможными информациями.
— Виктор Лин, лесничий… Любопытное было дело. Виттория, красавица из цирка… Вандербиль и Еггман. Вигор — чудо в Гаммере. А! добрый старый указатель… Но дальше, дальше. А, послушайте, Ватсон: вампиризм в Венгрии и еще вампиризм в Трансильвании.
Он быстро перелистал страницы, скоро разочарованно бросил папку.
— Это все чепуха, Ватсон! Форменная чепуха! Что нам до блуждающих мертвецов, которых удержать в их могилах можно только проткнув им сердца колом. Это — просто бредни…
— Но нет никакой необходимости, чтобы вампир обязательно был мертвецом — заметил я. — Живой человек может также обладать этой привычкой. Я читал, например, о старике, который высасывал кровь у молодых, с целью вновь обрести юность.
— Вы правы, Ватсон. Но разве можно придавать серьезное значение всем этим россказням? Боюсь, мы не можем принять мистера Фергусона всерьез. Впрочем, возможно, что это письмо — от него и что он бросит некоторый свет на волнующее его дело.
Он взялся за второе письмо, которое до сих пор лежало на столе нераспечатанным. Он начал читать его с улыбкой, которая однако постепенно уступала место выражению напряженного интереса и сосредоточенности. Окончив чтение, он погрузился в глубокую задумчивость. Усилием воли он вновь вернулся к действительности.
— Лемберлей… Где это, Ватсон?
— В Суссексе.
— Значит недалеко. А Чиземен?
— Я знаю эту местность, Холмс! Там множество старых домов, названных фамилиями их строителей, которые возвели их сотни лет тому назад.
— Совершенно верно… Это письмо, как я и думал, от Роберта Фергусона. Он желает познакомиться с нами.
И он протянул мне письмо.
«Дорогой мистер Холмс!
Вас рекомендовала мне моя контора, но дело мое настолько необычно и деликатно, что о нем трудно даже передать. Оно касается моего друга, от имени которого я и выступаю. Этот джентльмен несколько лет тому назад женился на одной даме из Перу, дочери перуанского купца, с которым он познакомился в связи с импортом нитратов. Леди была очень красива, но тот факт что она является иностранкой и исповедует другую религию отчуждал супругов, так что в конце концов любовь мужа охладилась и он стал считать свой брак ошибкой. Он чувствовал в ее характере черты, которые он не мог ни принять, ни объяснить. Это было тем более печально, что она была доброй и хорошей женой.
Мы подходим к главному пункту, о котором я подробнее расскажу вам при свидании. Ведь я пишу это только для того, чтобы дать вам общую идею о положении дел и узнать интересует ли вас этот случай. Леди стала обнаруживать кое какие странности, сильно противоречащие обычному ее ясному и приятному настроению. Муж ее был женат на ней вторым браком. От первой жены у него был сын.
Мальчику сейчас 15 лет, это очень милый и привязчивый юноша, но, к сожалению, искалеченный из-за несчастной случайности в детстве. Дважды жена моего приятеля накинулась на бедняжку совершенно безо всякой причины. Раз она ударила его палкой с такой силой, что на руке его надолго остался след.
Но это было пустяком по сравнению с ее поведением по отношению к собственному ее ребенку — прелестному мальчику, которому нет еще года. Как-то около месяца тому назад нянька ненадолго отлучилась от ребенка. Громкий крик бэби заставил ее быстро вернуться к нему. Войдя в комнату, она увидела свою барыню, мать ребенка, которая склонилась над малышом и, по-видимому, кусала его шейку. На шейке была маленькая ранка, откуда в изобилии текла кровь. Нянька пришла в ужас и захотела немедленно же позвать отца ребенка, но леди уговорила ее не делать этого и дала ей пять фунтов за молчание. Никаких объяснений дано не было. На сей раз дело заглохло.
Однако, все это произвело сильное впечатление на няньку и с тех пор она стала внимательно присматриваться к своей хозяйке и с особенным рвением оберегать ребенка, которого она нежно любила. Но ей казалось, однако, что если она следила за матерью, то мать в свою очередь следила за нею; и что каждый раз, когда ей приходилось оставлять ребенка, мать старалась проникнуть к нему. Денно и нощно хранила нянька своего питомца — и денно и нощно молчаливая, бдительная мать, казалось, только выжидала, случая, точно волчица, готовая напасть на ягненка. Вам это все покажется, вероятно, неправдоподобным, но я должен просить вас отнестись ко всему этому серьезно, т. к. здесь дело идет о жизни ребенка и здоровье мужа.
