Андрей Кучик
Уверенность в себе - русский аспект
"Я спокойный и уверенный в себе человек,
поэтому я покупаю красные тапочки."
(В. Пелевин, "Generation "П")
Между человеком "уверенным в себе" и человеке, "переоценивающим свои навыки и способности", существует большая разница. И если у Вас уже возникли по этому поводу возражения, то дальнейшее чтение можно смело прекратить - Вы уже все знаете и не откроете для себя ничего нового. Если возражений нет, пожалуйста, не настраивайте себя, что в дальнейшем тексте найдете что-нибудь супернеобычное или то, о чем бы Вы не знали или не задумывались раньше.
--
Давайте всмотримся в словосочетание - "Уверенность в Себе", вдумаемся в него и попробуем перефразировать так, чтобы не утратить первоначальный смысл, вложенный в него носителями русского языка и отшлифованный теми столетиями, на протяжении которых этот язык формировался, развивался и существует по 2001 год включительно.
Например, так:
"Уверенность в Себе" == "Уверенность в собственном "Я" = "Вера в Себя".
Выделим два ключевых слова - "Я" и "Вера". Заметьте, что "Уверенность" в русском языке происходит именно от "Веры" и выражение с первого взгляда не совсем звучное и удобопроизносимое "Веровать в Себя", по своей сути, означает то же самое.
Таким образом, очень даже логично предположить, что прежде, чем вести разговор об "Уверенности в Себе" и пытаться дать этому понятию более или менее разумное определение - весьма не повредило бы в ходе своих рассуждений обозначить - что же такое "Вера" и, соответственно, что такое есть "Я".
Если Ваша "Уверенность в Себе" позволяет Вам сходу дать на эти вопросы исчерпывающие ответы, то примите поздравления - Вы только что сделали заявку на то, чтобы, наконец, объяснить человечеству что такое "Любовь" и по ходу дела растолковать ему (человечеству) кем на самом деле оно является, т. е. раз и навсегда внести ясность в понятия "Я" и "Мы". Ну а если Вас нисколько не смутит дать этим понятиям предельно краткие и точные формулировки, - то, вероятно, Вы имеете право раздавать определения любым земным чувствам и явлениям, включая "Чувство Юмора", а также изобретать чувства новые и никем еще неизведанные.
--
Современную русскую психологию, с точки зрения ее развития и практического применения, в некотором смысле, можно сравнить с современной отечественной фантастикой и поп-эстрадой, умноженными на состояние дел в отечественном кинематографе и разделенными на последние достижения в области российской политики и экономики.
Как минимум, русская поп-музыка отстает от западной лет на 10-15, а современной отечественной фантастики попросту не существует - вся она переписывается с далеко не лучших образцов англо-американской литературы последних трех-четырех десятилетий.
А вот делить или умножать их уже просто не на что - направление русской экономики и политики создает для отечественных психологов, психиатров, социологов и школьных педагогов условия гораздо более близкие к условиям выживания, нежели обычного человеческого существования и штампует их с той же скоростью, качеством и количеством, как когда-то создавалась многотысячная армия советских инженеров и преподавателей научного коммунизма.
Тем не менее, полностью и необратимо загасить интерес к этим наукам о человеке еще не удавалось никому. Доказательством этому служит тот неподдельный интерес, с которым обсуждаются проблемы психологии и человеческих отношений в самых различных социальных группах - хорошие и умные статьи по этой теме можно встретить в самых различных изданиях и журналах, с первого взгляда к психологии никакого отношения не имеющих.
--
Совсем недавно мне довелось побывать на лекциях одного из крупных специалистов в области практической психологии - Владимира Ромека. Важной отличительной особенностью занятий, проводимых этим талантливым ученым и педагогом, я бы назвал его высокое умение заставить присутствующих не просто наблюдать и понимать происходящее, а вовлечь их в яркий и захватывающий спектакль в духе "творческого приколизма", в котором одновременно "актерами" и "зрителями" становились сами участники семинара. Материал лекций, таким образом, усваивался легко и без напряжения, а чувства усталости не возникало вовсе - оно вытеснялась чувством удовлетворения от проделанной работы.
Наблюдая этот удивительный механизм, с помощью которого лектору удавалось влиться в аудиторию и расположить к себе людей самых различных возрастов и профессий, мне захотелось сравнить его стиль общения с литературным стилем американского писателя Джона Стейнбека. Вот, например, как Стейнбек описывает человека, которому явно симпатизирует: "Благодаря вопросительным ноткам в нем не чувствовалось самоуверенности всезнайки, и от этого слушателям казалось, будто они причастны к его рассказам, что позволяло им выдавать их потом за свои собственные." (Джон Стейнбек, "Зима тревоги нашей").
Я бы хотел акцентировать внимание читателя на "вопросительных нотках" и выражении "самоуверенность всезнайки", вернее на ее, самоуверенности, отсутствии, поскольку семинары проводились как раз по теме "Уверенность в себе", а лектор являл собой образец человека в себе уверенного и владеющего искусством этой уверенностью пользоваться так, чтобы ее излучалось ровно столько, сколько требуется в той или иной ситуации - чтобы случайно не "задавить" ею собеседника, а с другой стороны - не лишить его инициативы, удерживая в рамках обсуждаемой темы. Иными словами, хотелось бы заострить Ваше внимание именно на этом умении балансировать линию своего поведения в том диапазоне, который начинается от "вопросительных ноток" (или неуверенности) до "самоуверенности всезнайки" (неадекватно завышенной оценки собственных возможностей). Это весьма важно, поскольку речь сейчас идет не о чувстве уверенности, которое, скажем, посещает нас после третьей или четвертой рюмки, а об относительно постоянно живущем в нас качестве, которое можно и нужно уметь регулировать.
