В окно продолжал барабанить дождь. Это лето не назовешь лучшим в истории Тарасова. Уже три дня я не выходила из дома. Скакать по лужам и собирать грязь в новых босоножках, которые были куплены в начале июня, не было никакого желания. Молясь на доставку и круглосуточное TV, я проводила дни в одиночестве на диване. Изредка созванивалась с Ленкой, которая гостила у матери в Рябиновке вместе со своими отпрысками. Подруга читала книжки у окна и следила, чтобы ее активные детишки не промочили штаны и ноги под дождем. В общем, скучала, как и я.
Работы не было уже два месяца, такое ощущение, что все преступники решили дождь под крышей переждать. Подобное затишье и отсутствие мозговой деятельности действовали на нервы. Я даже к другу и по совместительству подполковнику полиции Кирьянову обращалась, узнавала, имеются ли загадочные истории, нераскрытые дела, разрешение которых подвластно мне одной.
Но нет. Ответ Кири был прост: «Мы уже несколько недель бумажки со стола на стол перекладываем».
Стало ясно, что затишье не только у меня. Хорошо, что в деньгах я не нуждалась. Прошлое дело было забавным, но прибыльным.
Небезызвестная богатая дама из Тарасова потеряла пуделя благородных кровей и достойного многочисленных наград. Парочку дней я потратила на поиск информации от свидетелей о его местонахождении. И хотя мне удалось найти Альфреда (кажется, так его звали), растерзанным дикими зверями, а не живым песиком с орденами, отплатили мне за старания знатно. Но пуделя жаль было, однако. Подобные нудные, унылые и неинтересные дела стали нормой последние полгода. Я умирала от скуки.
Таким образом, шел уже 54-й день наискучнейшего лета. Настроения не было, спасибо серому небу над Тарасовом за это.
Я потянулась к дверце холодильника. Пустые полки украшали бутылка молока и два грустных яйца.
«Блинчики на завтрак не такая уж плохая идея, заправить бы еще все это сгущенкой», – подумала я.
Но популярной советской сладости в арсенале холодильника не оказалось.
«Ну что ж, время для двух шариков ванильного мороженого», – морозилка затрещала ответом на мысли.
Оставалось сварить кофе, и вот утро уже не казалось столь никчемным. Только в следующую минуту оптимизма во мне поубавилось. Чудеснейший гватемальский кофе, дарованный Гариком, болтался на донышке банки.
«На одну заварку хватит, – успокаивала себя я, – но это надо исправить и наконец вылезти из своей берлоги».
Я устроилась на диване, расположив завтрак на журнальном столике. По телевизору не шло ничего примечательного, поэтому я переключила на музыкальный канал, там-то уж точно ничто не могло подорвать мое нормализовавшееся настроение.
Креманка стала пустой в считаные минуты. Но чашку кофе я растягивала как могла. На душе сразу стало светло. Вот что делают сладкое и кофеин с организмом, мой мозг под властью серотонина взбодрил каждую клеточку тела. Музыка, раздающаяся из телевизора, стала управлять мной как марионеткой, нога закачалась в такт. Мгновение, и я уже пела в пульт и виляла бедрами под Бритни Спирс.
– Oops! I did it again[1], – протягивала я в импровизированный микрофон.
Под диванной подушкой послышался гул. Я бросилась к телефону. На экране высвечивалось давно позабытое имя – Наташа Батаева. Неожиданный привет из студенческой жизни.
Я в недоумении смотрела на телефон, пытаясь отдышаться после плясок.
Прокашлявшись, я уверенно и невозмутимо ответила на звонок:
– Наташа?
– Ой! Таня, привет. Давно не слышались! – Собеседница явно улыбалась, это было понятно по интонации.
– Чем обязана? Твой звонок неожиданный. Сколько мы не общались… Лет пять? – Я сама удивилась, как давно это было.
Наташа училась вместе со мной и Андреем Мельниковым. У них даже был неуспешный, но роман. Потом Наташка встретила будущего мужа и стала не Батаевой, а Старшенко, переехала с ним в город Тверь, в столицу Верхневолжья. Теперь она домохозяйка и мать чудного малыша.
– Да, где-то так, – подтвердила Наташа. – Как ты? Все еще продолжаешь раскрывать запутанные дела, детектив Татьяна Иванова? – Бывшая одногруппница слегка рассмеялась.
– Типа. – Ее тон меня задел, ведь конкретно сейчас я только и делала, что растрачивала ресурс на поедание мороженого и просмотр телевизора. – Ты как поживаешь? – мне хотелось скорее сменить тему.
– Замечательно! Знаешь, никогда бы не подумала, что так найду себя в обычной заботе о муже и ребенке, – голос Наташи звучал воодушевленно, чем я не могла похвастаться.
Она продолжила восторгаться собственной жизнью, перечисляя, чем занималась все эти годы, но на моменте, где наш разговор перешел в обсуждение того, что ел сегодня ее ненаглядный сын, я решила – любезностей с меня хватит.
– Я очень рада, что ты счастлива. Но ты мне лучше скажи, по какому вопросу ты звонишь? Не верю я в твое резкое желание пообщаться после пяти лет безмолвия. – В трубке послышался смех.
– Таня! Ты всегда была проницательна, конечно, не просто так, – ее голос поменялся, Наташа напустила серьезный вид. – У меня для тебя есть ДЕЛО.
Когда я услышала заветные четыре буквы, мои глаза загорелись.
