Огненный шар. Он врывается в небо
(почему оно не голубое или облачно-серое, а фиолетовое с зелеными облаками?)
и приближается, оставляя за собой толстый белесый шлейф.
Свет. Почему все вокруг стало ослепительно-белым?
Удар. Земля вибрирует и уходит из-под ног…
Взлететь. Взлететь пока не позд…
Нет, уже поздно… Тугая волна обжигающего воздуха валит с ног, скручивает тело и тащит вместе с пылью, камнями и обломками… дикая боль…
Кровь… почему она коричневая?
Обрыв… крылья сломаны
(какие к черту крылья?)
и ничем не могут помочь…
Удар… темнота…
Тела больше нет, а есть только…
…что-то красновато-прозрачное, полное страха — дикого животного ужаса и стремления…
…мертвецы с полопавшейся коричнево-зеленой кожей и костями, проступающими из-за желтоватой слизи… они всюду… вылезают из земли и приближаются вихляющей походкой… они что-то шепчут… чтобы не остаться с ними навсегда, надо…
…лететь, стремительно лететь вверх, сквозь межзвездную черноту, чтобы снова…
О черт, что это было? Сон… Да, всего лишь сон, надо меньше всяких триллеров смотреть… Где я? Откуда этот шлем со стеклянной полумаской и тусклый свет? Почему я не в постели, а в этом…
Отсеке? Капсуле? Черт, черт, черт, да что со мной в самом деле творится? Почему всё тело словно ватное, а голова раскалывается от боли, как после пьянки… как тогда, на выпускном… но ведь я же с тех пор никогда… нет, нет, не то… что я делал вчера? Почему всё вспоминается с таким трудом, как сквозь туман, как будто было сто лет назад? Все-таки водка?
Елки-палки, кто я вообще такой? Виктор… Виктор Николаевич Сорокин, тридцати пяти лет… физик, кандидат наук, научный сотрудник экспериментального ядерного центра РАН…
Я в Обнинске-21, в бункере, а вчера, третьего июня две тысячи шестнадцатого года был… эксперимент… выведение на проектную мощность нового коллайдера… я рядом с ним…
«Я буду на пульте управления, а Сорокин — рядом с кнопкой аварийного выключения генератора. Остальные сотрудники должны покинуть помещение…», — слова директора института академика Георгия Алексеевича Фролова всплыли в гудящей голове вместе с оранжевыми кругами перед глазами и эхом своих мыслей во время того совещания. «Круто! Я буду ближе всех к историческому событию… меня выбрали потому, что я занимался расчетами взаимодействия остаточного когерентного гиперсинхротронного излучения с защитным экраном, скафандром и шлемом, которые будут на мне? Чтобы на собственной шкуре проверил правильность расчетов? Но ведь этим занимались еще пять человек, почему не они? Потому что я самый послушный и исполнительный, всегда задерживался допоздна, чтобы выполнить в срок задание, когда все остальные уже расходились? Ведь я же буду не столько ответственным испытателем, сколько… подопытным животным, почти таким же, как кролики, крысы и насекомые, которых поместят в зону действия излучения. Да, в отличие от них, меня будет защищать стена, экран защищенного отсека и скафандр со шлемом, но все же… Какого черта, ведь я же еще хочу… впрочем, у нас с Надей и так уже двое детей, но все равно…»
«Но самое главное… черт возьми, почему я заснул на посту? Идиот… сколько я проспал? Эксперимент в самом разгаре или…».
Виктор попытался резко подняться и сориентироваться в освещенном мертвенным дежурным светом отсеке, но не смог этого сделать из-за головокружения и чугунной слабости, парализующей мышцы.
«Б…, все-таки подействовал, зараза, несмотря на всю защиту», — произнесенное шепотом ругательство и ледяной укол страха придали сил и освежили память. «Экран… кнопка…селектор», лихорадочно подумал он, выползая из-под кресла и поднимая голову.
На главном мониторе высвечивались значения параметров процесса. Они были странными, совсем не такими, которые ожидались при предварительных расчетах, но зелеными, а не аварийно-пурпурными, что немного успокаивало. Вместе с тем что-то вызывало недоумение и тревогу, переходящую в ужас. В первые мгновения, пока сознание было занято анализом необычных чисел, а это воспринималось только боковым зрением и подкоркой, удивление и страх оставались безотчетным, но уже через несколько секунд превратились во вполне конкретные чувства, нажимающие на красную кнопку паники в голове.
20.07.2046 вместо 4.06.2016 в нижнем правом углу. «Сломался таймер, но ведь его же проверяли… Излучение повредило его, хотя он находится здесь, за стеной и экраном, а что же тогда со всеми датчиками, которые расположены там? Насколько можно им верить? Но главное — не это, а… на боковом мониторе… нет… нет… этого не может быть!»
Он не поверил своим глазам и на мгновение зажмурился, потом открыл их снова, внимательно всмотрелся в дополнительный монитор, подполз к панели управления, задал максимальное увеличение и застыл от изумления и шока.
В четырех клетках для кроликов были груды небольших костей на фоне остатков расползшейся темной массы, в двух застекленных отсеках остались еле заметные высохшие трупики мух и тараканов, а еще в одном… и в дальнем углу, за клеткой… Стрекоза, в отличие от других насекомых, судя по своему виду сдохла совсем недавно, а вполне живая крыса настороженно выглядывала из укрытия черными бусинами подвижных глаз. В этом не было бы ничего необычного, если бы Виктор не знал, что стрекозы этого вида не бывают двадцатисантиметровыми, а взрослые крысы намного длиннее трех или четырех сантиметров… во всяком случае, на этой планете, в современную эпоху и уж точно в этих контейнерах, которые он рассматривал накануне.
