Знаю Виктора Коноваленко больше двадцати лет. Сначала он был для меня, мальчишки, который играет в хоккей, кумиром, недосягаемым образцом, далеким и притягательным, как свет звезды. Хоть это и несколько банальное сравнение, но оно абсолютно точное – вратарь сборной команды страны видится любому юному хоккеисту не иначе как звездой первой величины. Естественно, я хотел быть таким, как Коноваленко. И не был при этом оригинален – тысячи мальчишек играли тогда, в середине шестидесятых годов, «в Коноваленко». Вот только осуществить свою мечту – встать вровень со своим кумиром – удается далеко не всегда. Мне это удалось: я стал дублером Виктора Коноваленко! Отлично помню нашу первую встречу. Я был длинным, щуплым и не очень складным шестнадцатилетним парнем, когда меня «поставили» поучиться у Виктора Сергеевича. Он к тому времени был шестикратным чемпионом мира, двукратным победителем Олимпиад, имел огромный авторитет. Он оглядел меня неторопливо и основательно (у меня сердце в пятки ушло), а потом как равному пожал руку и произнес: «Ну-ну, не робей!» Больше, по-моему, он мне ничего в тот раз не сказал. Да это и неудивительно: Виктор не очень разговорчив. Но как я был благодарен ему за это мужское рукопожатие и за эти скупые слова.
Он стал моим учителем. Удивительно по-доброму раскрывал мне секреты вратарского мастерства. Прославленный ветеран заботливо поднимал на ноги безусого мальчишку. А ведь к самому Виктору судьба была далеко не так благосклонна. Об этом и рассказывает он с подкупающей искренностью и предельной откровенностью в своей книге «Третий период». Никогда он не проявлял ни тени ревности или пренебрежения к моей молодости и неумелости, замечания его всегда были лаконичны и точны. Я постоянно чувствовал, его стремление не уколоть мое самолюбие, не подорвать мою хрупкую веру в свои силы.
Именно тогда я понял, что мне сильно повезло – на моем пути встретился по-настоящему хороший человек. Ну а как вратарь Виктор был неповторим. Коренастый, плотный, с виду малоподвижный, он мгновенно преображался, стоило ему оказаться в воротах. Флегматичность уступала место молниеносной реакции, невозмутимость обращалась беспримерной отвагой. Виктор обладал прекрасной интуицией, способностью «вычислить» передвижения атакующих на несколько ходов вперед, отчего нередко у наших соперников просто руки опускались – и в этом они сами не раз признавались.
И не только вратарской интуицией он обладал, но и чисто человеческой. Только один пример.
Коноваленко всегда играл под двадцатым номером. Подражая своему кумиру, и я с детства надел свитер с «двадцаткой» на спине. Когда же оказался в сборной, рядом с Виктором, тихо переживал: какой номер дадут – двух-то двадцатых в одной команде быть не может. Как Коноваленко почувствовал мои мучения, невозможно понять! Но, зная, что рано или поздно я заменю его в воротах сборной, он сам предложил мне свой свитер с заветным номером.
Это был очередной урок доброты и великодушия старшего товарища. Гораздо позже я сумел оценить всю глубину и благородство этого поступка.
На мой взгляд, выход в свет «Третьего периода» – тоже в характере Коноваленко: он всегда в конце концов осуществлял задуманное. Кое-кому может показаться, что воспоминания вратаря хоккейной сборной страны шестидесятых годов несколько запоздали. Нет, не согласен! Во-первых, потому, что каждому человеку необходимо время для того, чтобы осмыслить какой-то важный отрезок жизни, прожитый период. А во-вторых... 1986-й – год сорокалетия нашей игры, и мы, читая книгу Виктора Коноваленко, еще раз пережили великолепный период в истории отечественного хоккея!
Не могу не приветствовать и «вратарскую специфику» книжки. Виктор «воскресил» для современного читателя имена выдающихся вратарей советского хоккея: Хария Меллупса, Николая Пучкова и Григория Мкртычана. Это начальные звенья нашей хоккейной вратарской эстафеты, цепочку которой, рассказав подробно и о себе, так своевременно воссоздал Виктор Коноваленко.
Уверен, что читатель будет благодарен Виктору Коноваленко за ту безграничную любовь и бескорыстную преданность горьковскому «Торпедо», всему советскому хоккею, которыми наполнена каждая страница его книжки. Приятно, что спустя многие годы Виктор и тут остался верен себе – именно за это его, как, пожалуй, никого другого, уважали товарищи по сборной.
Владислав ТРЕТЬЯК,
1986 г.
Первая попытка рассказать о своей спортивной судьбе была сделана мною в 1972 году. Тогда я ушел из большого спорта.
Убедил меня «выступить» в не свойственном мне амплуа мой друг спортивный журналист Михаил Марин. Человек очень увлекающийся, он, если загорался какой-нибудь идеей, умел кого угодно убедить в необходимости ее осуществления.
– У тебя теперь будет время для размышлений, – в который уж раз затевал он разговор на эту тему. Начинал более или менее спокойно, а потом все больше и больше «заводился». – Подумай, напрягись, вспомни, как пришел в хоккей... Да про наше поколение, как мы спорт любили, как людьми становились только благодаря ему, никто толком и не написал! Нас никто не агитировал, не было ни баз, ни тренеров, ни инвентаря. Коньки палками прикручивали к валенкам – об этом же никто не знает! Ведь все своими руками делали! Для твоих же пацанов в спортивной школе знаешь как интересно будет!
