Молодая женщина поддернула рукав своей почти невесомой черной шубки, чтобы посмотреть на часы.
До рейса из аэропорта Хитроу на Мадрид еще оставалось время, но оно катастрофически таяло. Ничего. Она успеет.
Прошло меньше полутора суток с тех пор, как она вернулась в Лондон из изматывающей душу поездки по крупнейшим пошивочным мастерским Юго-Восточной Азии, готовящим к производству модели по ее эскизам.
Вчера совершенно случайно она наткнулась в журнале «Таймс» на сообщение, что в знаменитом испанском музее Прадо, в присутствии сотрудников дипкорпуса и немногих избранных представителей художественного сообщества, открывается выставка картин из частной коллекции. Как только женщина прочитала имя и фамилию владельца картин, у нее тревожно защемило сердце.
В этого человека она была некогда влюблена.
С тех пор, как она видела его в последний раз, прошло долгих семь лет. Казалось, что время — прекрасный врачеватель. Но боль, которую причинил ей этот мужчина, увы, оказалась неизлечимой.
Поначалу ей хотелось убежать и спрятаться подальше от людских глаз, но сейчас все обстояло по-иному. Теперь она уже не была той беззащитной девочкой, которую он встретил семь лет назад. Наконец судьба послала ей долгожданную удачу — человек, принесший ей столько душевных страданий, будет наказан по заслугам! И сейчас для этого настал самый подходящий момент.
Многое изменилось за эти семь лет. Из нерешительного подростка она превратилась в одну из самых популярных женщин по обе стороны океана. Коллекции одежды, изготовленной по ее эскизам, завоевали весь мир. Войдя в лигу лучших дизайнеров, она стала богатой и независимой. О ней постоянно писали модные журналы, за ней охотились армии репортеров в надежде приоткрыть завесу, плотно закрывающую ту часть жизни, которую принято называть частной. Для всех она оставалась тайной, окутанной невероятными слухами.
Никогда не появлявшаяся на людях без темных очков и широкополой черной шляпы, которая когда-то помогла ей побороть природную застенчивость, она решила, что на этот раз своеобразная маскировка, служившая ей защитой от окружающего мира, будет ни к чему.
Сегодня, на открытии выставки в Прадо, она должна блистать, как самая яркая звезда на небосводе. Она соберет все свои силы и мужество, чтобы доказать одному-единственному человеку, что она — незаурядная личность. И это будет ее местью.
Сколько Мария себя помнила, единственный путь, ведущий к побережью, проходил по воде или по длинной ухабистой дороге, которая выводила к автостраде, соединяющей модный курорт в Мексике — Канкун с городом-крепостью Тулумом. Этот город был возведен еще древними индейцами майя и являлся главной туристической достопримечательностью. Но девушка никогда не бывала ни в Канкуне, ни в Тулуме. Ее отец отвернулся от людей и вел уединенный образ жизни, а его дочь находилась постоянно при нем. Лишь только из-за того, что в последнее время он неважно себя чувствовал, Марии разрешалось иногда ездить в близлежащий городок, чтобы пополнять запасы продуктов.
С тех пор, как Марии исполнилось два года, она вместе с отцом, Джорджем Ролингсом, жила недалеко от Плайя-дель-Кармен. На протяжении многих лет этот отдаленный уголок полуострова Юкатан не был затронут туристическим вирусом. И лишь три года назад, когда ей исполнилось шестнадцать, воротилы туристического бизнеса обратили свои алчные взоры на этот райский уголок, омываемый бирюзовыми волнами, в которых весело резвились стайки пестрых рыбешек. Единственное, чего она не понимала, так это острой неприязни отца к гринго*, американцам, хотя он сам, сын англичанки и американца, был таким же гринго. Будучи мексиканкой по матери, Мария унаследовала от нее карие глаза, обрамленные густыми черными ресницами. А светлый цвет волос и высокий рост достались ей в наследство от ее предков, прибывших в Америку из Норвегии в конце прошлого века. У нее сохранилась старая выцветшая фотография, на которой красовались двое молодых людей, решивших попытать счастье в Новом Свете.
По сравнению с местными жителями-мексиканцами и потомками индейцев майя, которые не отличались большим ростом, Мария порой казалась просто каланчой. Даже босиком она была на несколько сантиметров выше многих местных мужчин, а короткая стрижка придавала ей сходство с долговязым мальчишкой. К пятнадцати годам фигура ее приобрела некоторую женственность. Но у нее не было тех захватывающих дух форм, которыми могли похвастаться мексиканки или некоторые туристки, загоравшие, к великому неудовольствию ее отца, почти обнаженными. Отец ее не был ханжой. Очень часто он писал свою жену обнаженной и оттачивал свое мастерство, рисуя менее эстетичную натуру в художественной школе. Некоторые рисунки сохранились в его папках.
*Гринго — презрительная кличка американца или англичанина в Латинской Америке. (Здесь и далее прим. пер.)
К сожалению, Мария не унаследовала его таланта, однако не знала себе равных в искусстве вышивки, характерной для традиционных мексиканских платьев. Правда, выбираясь на многолюдное побережье, она их не надевала. Обычно ее наряд составляли шорты и какая-нибудь майка, хотя отец настаивал, чтобы она носила коричневую юбку из плотной ткани и свободную белую рубаху. Столь же ревностно он относился и к ее прическе, заставляя подбирать волосы.
