Полный свет. Элла Фицджеральд поет «Someone To Watch Over Me». Эдвард и Адам в тюремной камере. Каждый из них прикован цепью к стене. Эдвард- в центре. Адам- справа. Цепи достаточной длины, чтобы узники могли свободно передвигаться по камере.
Эдвард одет в свободную голубую майку и белые футбольный трусы. Адам одет в черную тенниску и серые шорты.
Они делают гимнастические упражнения в тишине. Адам двигается резко. Движения Эдварда более размеренны.
Эдвард. Помнишь это у Эллы Фицджеральд? «Someone To Watch Over Me».
Адам. Что это?
Эдвард. Мой восьмой и самый любимый диск из серии «Мои диски для необитаемого острова». Классный выбор. Добрая старая Элла Фицджеральд. У вас есть в Америке такая серия «Диски для необитаемого острова»?
Адам. Нет. А что это?
Эдвард. Ты покупаешь восемь дисков. Среди них один, на твой выбор, бесплатный. Затем, в придачу, получаешь еще подарок. Потом книгу, тоже на выбор, или Библию, или Шекспира. Все это сюда уже входит, в эту серию «Для необитаемого острова». Я выбрал книгу — руководство для домашнего варения пива, а подарком мне стала настоящая пивоваренная машина. Сама Элла Фицджеральд пела бы мне на этом острове. И я бы был там счастлив. Меня легко ублажить. Я, вообще-то, легкий по жизни человек.
(Пауза)
О, господи, скука, скука, проклятая скука. И они достигли вершины горы в Челтенхеме. Восходящая заря была обессилена, она была измучена, великая ирландская скаковая, которой не было равной в конюшнях Челтенхема и Золотого кубка, она выложилась и взяла барьер, она собралась с силами в воздухе, она измотала их, обогнала одного, другого, третьего, победный рубеж уже виден, она сделала это, она победила. Восходящая Заря Ирландии.
(Пауза)
Господи, как это глупо, что у меня не было денег, чтобы поездить на ней. Восходящая Заря. Я когда-нибудь тебе рассказывал о ней?
Адам. Это была твоя любимая лошадь. Она выиграла все главные бега. Она была великолепна. Ты любил ее и женился бы на ней, если бы была возможность. Но она была лошадью, а ты человеком. К тому же, она была протестанткой, а ты- католик. И вы оба уже были женаты. Ты рассказывал мне о Восходящей Заре.
Эдвард. Язвительный янки. Она была герой, эта лошадь.
Адам. Так или иначе Я не хочу больше ничего слышать об этом.
(Пауза. Адам энергично отжимается)
Сколько раз ты отжался?
Эдвард. Не считал.
Адам. Сколько?
Эдвард. Двенадцать.
Адам. Нет.
Эдвард. Пятнадцать.
Адам. Нет.
Эдвард. Двадцать.
Адам. Одиннадцать. На один раз больше, чем вчера.
Эдвард. Да.
Адам. Давай, Эдвард, шевелись, мы должны держаться. Я приведу тебя в форму. Ты ведь не против? Мы бы могли устроить соревнования, когда ты приведешь себя в форму.
Эдвард. Мне это не волнует, ни соревнования, ни мой форма.
(Пауза)
Адам. Да, да, я знаю о чем ты думаешь. Кого я обманываю? Кого, черт подери, я обманываю? Себя. Вот кого. Не мучайся. Не вини себя. Я чуть было не свихнулся от этого. Но я не свихнусь.
(Пауза)
Эдвард. Скука, скука, Господи, какая скука. Я схожу с ума.
Адам. А я не схожу.
Эдвард. Я начинаю ненавидеть себя.
Адам. Ну и зря.
Эдвард. Я представляю, где бы я мог быть сейчас, если бы не поехал в эту страну.
Адам. Ну и где бы ты был, если бы не поехал сюда?
Эдвард. Дома, и мечтал бы попасть в какое-нибудь такое же место, как это.
Адам. Да.
(Эдвард смеется)
Эдвард. Есть те, кто просто не могут усидеть дома. И наш Эдди - один из них. Отец оказался прав. Опять и опять прав. Он будет большим человеком этот мальчуган, никогда не закиснет, не станет прятаться от опасности. Посмотрите, где он приземлился сегодня? Далеко за океаном. Ни в Америке, ни даже в Австралии, а на земле проклятого Ливана. Господи, смог бы я найти это место на карте, прежде чем попал сюда? Я оставил дома свою теплую постель, чтобы найти здесь эту. О, Боже, взгляните сюда. На эту грязь. Прикованный к стене. Без женщин. Еда, годиться лишь для свиней. Никогда не понять, утро сейчас или ночь. Ты не знаешь, жив ли тот, кто прикован рядом с тобой или мертв. Ты не можешь даже один сходить в туалет без того, чтобы кто-то не наблюдал за движениями всех твоих внутренностей. Жара, пыль, вонь. Проклятая духота. Но я, все-таки, скажу тебе. Это лучше, чем оказаться в Страбоне.
Адам. А что это такое, Страбон?
Эдвард. Если ты когда-нибудь захочешь убедиться, что бога нет, поезжай в Страбон. Говно на палочке, сладкий Страбон. Он, конечно, не так плох, как Омах. Омах, Омах, сохрани нас всех, боже, от Омаха. В Омахе есть госпиталь и церковь. Госпиталь немного похож на Шартрез. Я ввинтил одной женщине в Омахе, однажды ночью. Когда я взглянул на нее при свете дня, мне показалось, что это — мужчина.
Адам. Ты был уже женат тогда, когда путался с ней?
Эдвард. Не помню. Почему ты спрашиваешь?
