Поезд в час ночи тьму разорвёт…
Гул, стук колёс.
Отчаянье!
Вагоны, вагоны… Землю з-знобит
н-нервной
дрожью
нечаянной.
Гулкое эхо скрипуче фонит:
«Нумерация с головы».
Тоска…
Посадку объявят и трескоток
слух царапнёт
у виска.
Безлюдный перрон равнодушен, тих.
И я, предъявив билет,
помедлив, навстречу своей судьбе,
шагну
через сонм
«нет».
К сосне вековой
притулившись спиной,
маску сбросив, молю:
— Во имя Отца и Сына
и Святаго
Духа…
Воистину Север — Юг
и Запад
с Востоком.
Стрелка магнитная, будь мне
оком.
Аминь!
Вольные чайки Поморья —
не чета
сородичам
помойным.
Город с прогрессным благоустройством
иное
считает
достойным…
А тут не летают троллейбусы
и без подогрева кровать.
Зато в Беломорье каждый тебе
при встрече
желает
здравствовать.
Край здесь суровый и правильный.
На Севере просто не выжить хитря.
Ловчить, запираться нет смысла…
Таким…
от медузы
не будет
житья!
Северный ветер траву пригнул.
Полна вода, куйпога.
Рукой подать до материка,
да шальна волна — не слуга!
А глянь, через шесть часов, чудеса:
не нужно плыть за кормой.
По морю ступай, аки посуху.
Кечкара — путь домой!
Белое море. Прилив — отлив.
Р-ррокочут морские часы.
Сколько они отмерят мне
дорог по жизни пройти?
Морские мили сухопутных длинней,
но они ведут строже счёт.
Море, качаясь вперёд-назад,
раскачки другим не даёт.
Дочушка Катюня —
Стебелёк с особинкой.
Величает муж тебя
Ласково «микробинкой».
Добротой своею
Зарази весь мир!
Славный на планете
Люд устроит пир.
Солнце загостилось
В волосах твоих.
Мне на радость снилось,
Будто греюсь в них.
Белая ночь,
мир отдалив,
сердце томимое
небу откроет.
Мысли и сны
поровну поделив,
нет, не ответы… —
вопросов подбросит.
Занозила душу тоска…
Растерял себя, расплескал.
Заплутал средь мирских затей
и от проповедей устал.
Люди — сила, но пробил час:
только сам себе можешь помочь.
Отрекись
от соблазна
«слыть».
Пуповину
сгрызи
прочь!
Удались в одинокий скит,
где сойдёт мишуры линь.
И смиренной молитвой взывай
богоносных небес синь.
Избы поморов, избы поморов.
Сколь вами сложено судеб и былей.
Сколько вы видели радости-горя…
приняли боли.
Стылая печь. Закопчённые стены.
Чёрная дверь и в углу образок.
В этом бушующем мире несказок
Стали моим вы приютом веры.
Белого моря старцы седые.
К вам за советом, за светом иду.
Вы утешаете, вы же и лечите.
Избы поморов — кузница слов.
Я в своём сердце принёс уголёк вам…
Печка затеплится — молодость вспомните.
Радостным гулом тогда ободрите.
Только, родные мои,
не молчите!..
Послесмертье. Час расплаты!
Длинный список дел, делишек.
И на все есть свой свидетель…
Их порою даже с лишком.
А какой вердикт объявят,
ты не можешь знать заране.
Лучше б в рай, а вдруг как снова…
В ад!
На Землю!
в наказанье,
в назиданье…
Слева — обрыв, справа — обрыв…
Наверх — грубой нитью тропа.
Она, петляя, ведёт туда,
где лишь гнездовье орла.
Но каждый шаг, что уводит ввысь —
вразрез с приземлённым житьём.
А голос вкрадчивый песнь поёт,
назвавшийся Разумом:
— Поверь, не стоит дальше идти,
и так уж вровень болот!..
Всё это — прихоть. И липкой речью
Треножит
твою
иноходь.
Думать, похоже, есть над чем.
Лучше себя не неволь…
Ведь это лишь Человеку под стать —
Расти
над отметкой
«ноль»!
Хлеба укрой, крупная соль,
стылой воды глоток.
Отчаянных мыслей безудержный вихрь!
И — не грозит покой.
За шагом — шаг, за верстою — верста,
где земли непочата суть.
Не для того, чтоб ступить туда…
За горизонт
себя
заглянуть!
Идти, сбивши ноги в кровь,
до спазмы сухой во рту.
