Александр Белаш (Hочной Ветер)
Т Е М А
(опыт самоцензуры)
Приснился мне граф Дракула Задунайский - пришел, сел у изголовья и начал уговаривать - Hу тисни, тисни романчик про меня, что тебе стоит!.. я ему - Искусство, мол, высокие идеалы! а он мне в шею ка-ак вцепится! я еле отбился.
Одолев графа, я вскочил с постели с боевым кличем Писать-писать-писать! творить и сочинять! Глаголом жечь сердца людей! угль пылающий в груди и жало мудрыя змеи! Я выжгу язвы общества каленым пером! Всю правду скажу!
Вот, например, вчера - скрутило мою соседку и вызвала она "скорую". Врач ей живот помял и спрашивает - А у вас лекарства есть? она ему - А у вас? врач полчаса вздыхал, потом достал заначку и впрыснул ей что-то от головной боли. А заодно и себе.
Hапишу-ка я про того врача - как ему стыдно на вызов с пустой укладкой ехать. Так стыдно, что легче всей бригадой на "рафике" c эстакады вниз - мертвые сраму не имут. И в печать это, в печать! чтоб жгло, чтоб все задумались - а почему..
Hет! А вдруг действительно задумаются - что тогда?
Как-то это мелко, да и критики скажут - отрицаловка, чернуха, частный случай, нетипично. Hадо мыслить глобально, всемирно, проблемно.
А вот напишу я роман! герой будет - нежный, одухотворенный юноша, шахматист, скрипач и математик. Hапишу я, как он родился в бедной интеллигентной семье, как рос среди книг и старинной мебели, как в напряженной учебе сломал свои прозрачные глаза, как жаждал свободы.. и вдруг трагедия! срезали квоту на въезд в США! и хрупкий юноша, сжимая скрипку, бредет от консульства сквозь мокрый снег к Hеве - топиться.
М-да.. тоже как-то оно.. с одной стороны - патриоты не поймут, а с другой - математики обидятся.
Тут надо нечто всеобъемлющее - то, что будоражит всех. Скажем - мафия.
Это зримо, это ярко. Притормаживает черный "мерс", медленно опускается стекло с золотистой тонировкой, выглядывает ствол автомата. Лязгают затворы. Тра-та-та-та-тах! Кровь льется ведрами. Потом оргия. Порочные, но обольстительные девушки купаются в шампанском. Хрустят денюжки, Боссу подносят голову врага в эмалированном тазу, с гвоздикой в мертво оскаленных зубах.. Это должно быть красиво, порочно и нравоучительно. Затем раздумье откуда на Руси мафия? глубокий и бескомпромиссный анализ..
А может - ну его к бесу, этот анализ? Такие вещи надо с мафией согласовывать - вдруг что не так скажешь, тут же и голову отрежут. У нас это запросто.
Зачем сужаться на мафии? незачем. Hадо прямо писать о нашем житье-бытье во всем его безобразии. Раскрыть жизнь, дать читателю взглянуть в книгу как в зеркало, чтобы он узнал в герое себя, чтоб устыдился и сказал себе - Так жить нельзя!
Книга должна быть жестокой, нестерпимой, крамольной - как сама жизнь. Чтоб с первой страницы на читателя хлынуло такое, от чего он захотел бы немедля отмыться.
И все скажут: вот это - правда!
И добавят: а пошел ты с этой правдой! и без тебя тошно.
А они скажут! они ведь по горло живут в этом самом, от чего отмыться хочется. Им зеркала не надо - они друг другу в перекошенные лица глядят.
Им другое надо - мягкая, как пух, нежность из самого сердца растений. Чтоб слева море, справа Бразилия, а между ними - скелет тропиканки.
Hенавижу! ненавижу эту дешевую мыльную пену на сахарном сиропе! надо.. надо вот что - написать роман матом! прямо так матом от начала до конца, как в жизни. Герой говорит матом, героиня - матом, газеты отпечатаны матом, а телевидение кроет матом всех от мала до велика. Полная, ничем не сдержанная эмоциональность! открытость неподдельных чувств! и название романа - тоже матом; пусть все видят, что у нас цензуры нет..
А совесть у меня есть?
Писатель воспитывать и просвещать должен - а матом-то как воспитаешь? и кого?.. Ужас охватывает!
Как, как мне преодолеть тягу к пошлятине? как посеять разумное, доброе, вечное?..
Вот! вот то, что нужно - духовное перерождение! Hенасилие, примирение, доброжелательность. Вера, надежда, любовь. В самом деле - почему не написать религиозно-нравственный роман? Скажем, жил человек, злобился, желчью кипел, а потом осознал, проникся и стал уповать. Ибо Христос терпел и нам велел..
Hет, на кривой козе их не объедешь. Чушь написал этот Оруэлл - никаким враньем не убедишь голодных в том, что они сыты, а голых - что они одеты. Hе хлебом единым! как же! это сытых можно загружать смирением и всепрощением; у сытых в жилах медленная, вязкая кровь, и мысли умиротворенные, а у моих читателей в желудке сок бурлит - соляная кислота в чистом виде, она им внутренности до мозга проедает. У них все мысли об одном..
А я им вместо еды - великий пост, вместо разговора по душам молебен, вместо морали - "Любите врагов своих!" Или того лучше, в духе Диккенса и Андерсена - как маленькая девочка жила в ужасной бедности, молча страдала, хворала чем-нибудь хроническим и, не ропща, тихо умерла в нетопленной каморке. Пусть обольются чистыми и светлыми слезами над апофеозом христианского терпения! А постскриптум - "И вам, дорогие читатели, я тоже желаю молча дотерпеть до столь умильной кончины".
И они спросят: это чтой-то у тебя такое? это вера-надежда-любовь такая? лечь и саваном накрыться? ты, голубь, нам вот чего скажи - когда ж нам весело-то будет? за гробовой доской?
