Рекс Стаут
ТАЙНЫЙ ПОРОК ДЖОНАТАНА СТАННАРДА
Когда миссис Станнард однажды вечером увидела мужа в ресторане "Курин" с какой-то женщиной в желтой шляпе, она подумала, что наконец-то обнаружила причину печальных изменений в своей жизни. Потом, понаблюдав за парой из своего изолированного уголка, она заметила высокого мужчину средних лет с пышными каштановыми усами, подошедшего к их столику и присоединившегося к ним.
Его она узнала. Так, значит, муж все же не лгал ей, когда сказал, что собирается поужинать с Джоном Дюпоном из Академии.
Миссис Станнард убедилась в этом окончательно, когда тремя часами позже они с мужем сидели в гостиной, и он как бы между прочим заметил:
- Кстати, Дюпон был со своей женой. Ты когда-нибудь видела ее?
- Нет, - ответила миссис Станнард и глазом не моргнув.
- Миловидная женщина, но кожа у нее немного красновата, особенно на фоне желтой ткани. Знаешь, Дюпоны меня несколько утомили. Мне так хотелось очутиться дома, рядом с тобой. Чем ты занималась этим вечером?
Она что-то невнятно пробормотала о чтении, второй раз за шестьдесят секунд осознав беспочвенность своих подозрений.
И все же, несмотря на то что муж в ее глазах был полностью оправдан, повод для сомнений остался. Этот повод появился не так давно и не хотел исчезать.
Вера вышла замуж за Джонатана Станнарда двенадцать лет назад, когда он еще был ассистентом профессора в университете. Три года спустя он внезапно прославился благодаря своему эссе "Новые крылья почтовых голубей".
За этим последовали и другие; слава его росла и крепла, в результате он получил финансовую независимость, смог бросить преподавательскую деятельность и целиком посвятить себя писательскому ремеслу.
Надо сказать, что он был консерватором и высшей непреложной ценностью, истинной святыней считал классицизм. Его книги и лекции, как правило, состояли из двух частей - дифирамбы классикам и нападки на модернистов, причем последняя часть обычно оказывалась более захватывающей, поскольку Джонатан Станнард был серьезным и непримиримым нападающим.
Он мог бранить футуристов или новомодные кинокартины на протяжении трехсот страниц, да еще как эффектно! И несомненно, делал это вдумчиво, за что его ценили одни и ненавидели другие.
Как муж, он был настолько близок к совершенству, насколько может ожидать этого любая трезво смотрящая на жизнь женщина. Он никогда не пренебрегал своей женой, мало того, на протяжении всех одиннадцати лет супружества он продолжал любить ее, что с общепризнанной точки зрения считается довольно необычным для мужчины-литератора, который практически все время проводит дома. Любое его позитивное действие воспринималось ею, как очередное доказательство того, что он все еще любит ее.
Но повод для сомнений все-таки существовал.
Долгое время миссис Станнард не замечала ничего необычного в поведении мужа - все началось одним январским вечером около шести месяцев назад. Поужинав, Джонатан никак не мог успокоиться, что было для него довольно странным, и в конце концов, после того как в течение часа он то брался за книгу, то отшвыривал ее прочь, внезапно объявил, что у него назначена встреча в клубе "Столетие".
Торопливый поцелуй - и он исчез.
Два часа спустя, около одиннадцати вечера, для него пришло важное сообщение, миссис Станнард позвонила в клуб и услышала, что ее мужа там нет и не было.
Сначала ее это ничуть не обеспокоило - она знала, что мужчины часто меняют свои планы и вообще существа неугомонные. Но когда около полуночи Джонатан вернулся домой и она осторожно поинтересовалась, где он был, тот изобразил недоумение:
- Как это - где? В клубе, конечно. Я же сказал тебе, что отправился туда, разве не так?
- Странно, - пожала плечами миссис Станнард. - Я позвонила, чтобы передать тебе сообщение от Селвина, и мне сказали, что этим вечером ты в клубе не появлялся.
- Что за ерунда! - воскликнул он. - Конечно, я там был! Именно там я и был! А если они не могли поискать как следует...
Но жена, заметив его плохо завуалированное замешательство, почувствовала, что в ее душе зародились какие-то смутные сомнения. Она приняла их не слишком охотно, поскольку по натуре была женщиной совершенно не склонной к подозрениям, к тому же одиннадцать лет полного доверия друг к другу оправдывали ее снисходительность к мужу. Так что этот досадный инцидент практически вылетел у нее из головы, когда вдруг неделю спустя случилось нечто, заставившее ее опять встревожиться.
Муж взял два билета на концерт Хоффмана, но в последний момент у миссис Станнард невыносимо разболелась голова, и ему пришлось идти одному. На следующее утро она поинтересовалась:
- Ну и как новая музыкальная поэма Дебюсси?
- Ужасно, - на секунду замешкавшись, категорично заявил он. - У этого человека нет ушей, иначе он не написал бы такую чушь.
А десять минут спустя, просматривая утреннюю газету, она наткнулась на следующие строки:
"..."Саламбо", новая музыкальная поэма Дебюсси, о премьере которой в Америке недавно писали во всех газетах, была исключена из программы по причине того, что партитуру доставили с опозданием, и у мистера Хоффмана не осталось времени, чтобы изучить произведение. Ее заменили..."