Кошки… Эти загадочные и непостижимые существа, которым нет ни до кого дела. Именно они были давней и заветной мечтой Барона. Нет, не в смысле догнать и растерзать, а совсем в другом положительном аспекте. От всей своей большой собачьей души Барон надеялся когда-нибудь догнать и дружить с этими очаровательными подвижными созданиями. Увы, это его желание наталкивалось на стойкое сопротивление самих кошек. Догнать-то их удавалось, длинные лапы Барона помогали ему в этом, но вот дальше возникал тупик.
Невзирая на все попытки Барона, кошки дружить с ним отказывались наотрез. И чего только он не делал, чтобы понравиться им. Лаял, заигрывал перед ними, вилял хвостом, припадая на грудь и приглашая побегать и поиграть. Но кошки не понимали его добрых намерений, они лишь шипели в ответ, сжимаясь в тугой злобный клубок, да норовили удрать побыстрее. А некоторые еще и лезли в драку.
В память об этом нос Барона украшали две глубокие царапины, и хозяева утверждали, что он должен быть доволен, что вообще не лишился глаза, потому что тот большой черный кот с белой манишкой отнюдь не был намерен шутить с глупым щенком, надоедавшим ему своими заигрываниями.
И все же Барон не унывал. Он верил в свою счастливую звезду и верил, что когда-нибудь его мечта сбудется и у него появится свой собственный индивидуальный представитель кошачьих, который станет ему лучшим другом. А пока что пес просто лежал и сонно жмурился на двух котов, которые нахально гонялись друг за другом по дачному участку. Коты были соседскими, поэтому они имели право транзита по территории участка, а между собой они то дружили, то ссорились. Сейчас коты выступали сообща, их внимание привлек к себе какой-то объект возле грядки с кабачками.
– Р-р-рав! – рыкнул на них Барон, напоминая котам, чтобы те не задерживались и не провоцировали бы его дружеские чувства к ним.
Коты все верно поняли и их словно ветром сдуло. Барон был удовлетворен. Уважают! Добиваться уважения было нелегко, потому что Барон помнил: бегать за кошками нельзя, это ему строго-настрого запрещается. Точно так же, как ему нельзя было кусать ежиков, потому что они колются, и гоняться за воронами, потому что те могут объединиться в стаю и хорошенько дать сдачи оборзевшей собаке.
Пес сонно вздохнул и повернулся на бок. Мягкая травка щекотала ему пузо, а летнее солнышко так хорошо нагрело землю, что она стала теплая, словно печка. И тут ухо Барона уловило незнакомый звук.
– А-а-ай!
Звук был тоненький и жалобный. Барон поднял голову и всмотрелся. В том направлении, откуда шел звук, была та самая грядка с кабачками, которая уже привлекла к себе внимание соседских котов. И вот сейчас там копошился какой-то серый комочек. Это был точно не кабачок, потому что плоды с кустов были собраны хозяевами еще вчера, а новые еще не успели народиться.
Это Барон знал точно, потому что с кабачками у него дружбы не водилось. Как только очередной урожай поспевал, Барона начинали пичкать кабачками все, кому не лень. Кабачки тушеные, жареные и в кляре. Оладьи из кабачков, кабачковая запеканка и даже кабачковая икра. Так что все, что касалось кабачков, Барон успел изучить досконально. Это были не они. И к тому же кабачки безмолвны, а этот комочек продолжал издавать жалобный писк.
Вообще-то похвастаться особо острым слухом Барон не мог, уши были слишком длинные и мешали хорошо слышать. Точно так же, как не мог пес похвастаться и острым зрением, различал он тоже далеко не все и не всегда. Но что у него было отличным, так это нюх. И нос подтвердил то, что до этого уловило ухо. Кошка! Вернее, кот. Вернее, совсем маленький котик, котенок.
Барон лениво поднялся на лапы и потрусил в направлении серого комочка. Там он застыл в полнейшем недоумении. Нос, уши и глаза не подвели его, перед ним и впрямь находился котенок. Маленький, дрожащий зверек, который при виде пса, который казался ему огромным, решил, что ему точно пришел каюк. Сил сопротивляться у котенка не было, поэтому он даже не стал пищать, а просто смотрел перед собой остановившимся от ужаса взглядом.
Барон наклонился и обнюхал звереныша. От того пахло немножко молоком, а немножко той вонючей жидкостью, которой старший хозяин кормит свою машину, чтобы она могла двигаться и имела силы возить всех хозяев и самого Барона. В принципе, ничего страшного в этом запахе не было, котенок пах даже приятно. И вообще, такие подарки судьбы каждый день на голову не валятся. Поэтому, немного подумав, Барон открыл пасть. Котенок закрыл глаза в полной уверенности, что пришел его последний час. Когда он их открыл, то понял, что все еще жив, к тому же находится высоко над землей, что ему тепло и одновременно мокро и что его куда-то несут.
Хватка всякого порядочного пса породы русский охотничий спаниель должна быть сильной, но при этом нежной, чтобы тот мог переносить в своей пасти неповрежденным хоть яйцо, хоть новорожденного птенчика. Принесенная хозяину дичь также должна быть целой или хотя бы неповрежденной сильней, чем это уже произошло с ней во время выстрела. Поэтому многие сотни поколения предков Барона вырабатывали в себе именно этот навык. И благодаря им теперь Барон мог перенести в своей пасти хоть чашечку тончайшего костяного фарфора, хоть надутый воздушный шарик, не повредив их при этом и чутко контролируя сжатие своих мощных челюстей.
