Юрий Яковлевич Яковлев
СЫНОВЬЯ ПЕШЕХОДОВА
ШКОЛЬНЫЕ КОРИДОРЫ
Когда в Белозерской школе пишут сочинение о войне, учителя знают: у кого-то в тетрадке обязательно появятся сыновья Пешеходова - Семен и Василий. Сыновья или кинутся под танк, или окажутся в горящем Сталинграде, или спасут полковое знамя. И, прочитав, к примеру, о том, что Семен и Василий первыми таранили фашистский "мессер", учителя не возмущаются и не дают волю красному карандашу. Они знают, в чем дело.
В воскресные дни в людных местах Белозерска появляется старик с выцветшими глазами. Былой цвет определить трудно, словно глаза заволокло дымом, а сквозь дым не видно цвета. На старике солдатская гимнастерка. Видимо, приобретенная по случаю у демобилизованного, потому что своя, фронтовая, давным-давно растворилась в дожде, в поту, в лучах солнца, в мыльной пене.
Взрослые люди с плохо скрытой улыбкой отвечают на поклоны старика, а ссужая ему сигарету, не преминут напомнить:
- Куришь ты, Пешеходов, один сорт: чужие.
- Для меня свое и чужое все одно, - говорит старик. - У меня ни своего, ни чужого...
Пешеходов не задерживается среди взрослых, его лучшие приятели и слушатели - ребятня. Эти засыпают вопросами, на которые он отвечает с великой охотой. Больше того, он ждет этих вопросов и, отвечая на них, испытывает удивительное чувство, знакомое лишь засыхающему дереву, когда на его узловатой мертвой ветке неожиданно зазеленеет листок.
- Дедушка Пешеходов, верно, что ты на войне до Берлина пешком дошел? спрашивает старика кто-то из маленьких собеседников.
И старик отвечает:
- Прошел до Берлина... пешком. И фамилия моя потому Пешеходов.
- А ты не устал?
- Устал. Что поделаешь! Машин мало было. Только танки и лошади.
- Ты бы на лошади, - советует кто-то из ребят.
- Так и лошадей не хватало. Если бы каждому солдату лошадь - война бы раньше кончилась. А то пешком до Берлина далеко-о...
Идешь, идешь, и конца не видно. Я своих сыновей так и не догнал.
- Они быстро шли?
- Быстро.
- Пешком?
- Пешком. Они же у меня Пешеходовы... Только сыновья моложе.
Ноги у них резвые. Я не поспевал за ними.
Постепенно кружок слушателей увеличивается. Приходят новички и те, кто уже много раз слушал дедушку Пешеходова. Эти заранее знают его ответы, но терпеливо молчат. У них со стариком как бы разыгрывается спектакль. И каждый хорошо знает свою роль.
- Дедушка Пешеходов, - уже в который раз спрашивают ребята, - а кто в первый день войны встретил немцев под Бугом?
- Мои сыновья, Семен и Василий, - как бы впервые отвечает старик.
- А кто в Сталинграде стоял до последнего дыхания?
- Мои сыновья, Семен и Василий.
- А кто грудью упал на вражескую амбразуру?
- Мои сыновья...
И тут, как бы желая задать старику задачу, кто-нибудь обязательно спрашивает:
- Как же они до Берлина дошли, если грудью на амбразуру, а там пулемет?
Нет, не собьешь старика!
- Они поднялись с амбразуры и зашагали дальше, - невозмутимо отвечает он, и в его глазах, застеленных дымом, проступает такая непоколебимая уверенность, что никто из слушателей уже не решается усомниться в словах старого солдата.
- А кто первым вышел на правый берег Днепра?
- Мои сыновья, Семен и Василий.
- Они всю войну пешком или потом на лошадях?
- Пешком! - отвечает старик и вдруг умолкает, задумывается и, отвлекшись от рассказа, говорит: - Лошадей на войне жалко было.
Обстрел начнется, люди попадают, спрячутся в щели, а лошадь стоит.
Все железо в нее впивается.
- Все железо? - испуганно спрашивает кто-нибудь из самых маленьких слушателей, не в силах представить себе все железо, впившееся в лошадь: очень много получается железа...
А к тому времени уже готовы новые вопросы, и старик отвечает на них сдержанно и достойно.
- А на Курской дуге кто задержал "тигров" и "фердинандов"?
- Мои сыновья...
- А кто в Берлине Красное знамя над рейхстагом поднял?
- Мои сыновья...
- Везде поспевали?
- Везде. Ноги у них молодые. Шли, шли без отдыха, а вернуться с войны домой сил не хватило.
- Так и не вернулись?
- Так и не вернулись. Спят в могиле.
При слове "могила" у ребят как бы перехватывает дыхание. Это слово на мгновенье превращает Семена и Василия в обычных людей, которых хоронят на кладбище. И дети испытывают скорее разочарование, чем жалость: всю войну сыновья Пешеходова прошагали пешком, без лошади, почему же теперь они "спят в могиле"?
И тогда кто-то из ребят решается спросить:
- Где их могила?
Старик распрямляется, и вечный дым, стоящий в его глазах, как бы развеивается. Он говорит:
- Мои сыновья спят во всех солдатских могилах. По всей родной земле.
И оттого, что сыновья дедушки Пешеходова спят во всех братских могилах, детские горячие умы снова превращают их в былинных героев, готовых проснуться, когда пробьет час!
