Олег Савин бежал. В жизни ему еще не приходилось так бегать. Белая рубашка насквозь промокла от едкого соленого пота, сердце бешено колотилось о ребра. Боль в боку становилась нестерпимой. Он бежал, как напуганное животное, не разбирая дороги.
Бежал за своей жизнью.
Еще утром Олег был респектабельным бизнесменом, владельцем небольшой, но процветающей компьютерной фирмы «Баттерфляй», любителем охоты и большого тенниса.
А теперь он сам стал дичью в увлекательной охоте на человека.
Справедливости ради следует сказать, что компьютеры в жизни Олега существовали только как прикрытие для основной деятельности. На самом деле Олег давно и плодотворно занимался обналичиванием крупных денежных сумм за соответствующие проценты.
О том, что в России нельзя честно и по установленным правилам заниматься бизнесом, известно уже всем и каждому, разве что кроме правительства. Заработав честным или нечестным путем некоторую сумму денег, любой бизнесмен сталкивается с одной и той же проблемой — что делать дальше? Содержать на свои деньги свору чиновников, выплачивая в бюджет государства примерно девяносто две копейки на каждый заработанный рубль, способны либо редкие альтруисты, либо совсем уж не приспособленные к жизни люди. Все остальные начинают искать обходные пути.
Чаще всего деньги отправляются на счета фирмочек-однодневок в оплату не существующих в природе товаров и услуг. Через несколько дней бизнесмен получает свои деньги наличными, разумеется за вычетом вознаграждения посреднику, а правительство, недосчитавшись в бюджете крупных денежных сумм, долго и мучительно размышляет над вечным вопросом: есть ли в России деньги, а если есть, то где они?
Все шло сравнительно благополучно до тех пор, пока Олег не зарвался окончательно. Как говаривали наши дедушки и бабушки, «не по себе кусок заглотил». В этот раз сумма обналички должна была составить почти миллион долларов, да не частями, а сразу. Сумма комиссионных вырастала соответственно. Олег уже предвкушал переезд в новую, более просторную квартиру и отдых где-нибудь на Средиземноморском побережье.
Но все получилось по-другому. В назначенный день Олег отправился получать наличные в небольшой, но весьма оборотистый банк, принадлежащий его давнему другу и партнеру Марку Штейнману. Это замечательное в своем роде предприятие регулярно меняло название, устав, юридический адрес и учредителей. Неизменной оставалась только фигура самого Марка в клетчатой рубахе, вечно полурасстегнутой на объемистом животе.
На этот раз Олег долго и безуспешно терзал дверной звонок перед внушительной дверью офиса, оборудованной кодовым замком и видеокамерой по последнему слову техники. Он еще надеялся, что это случайность, что сейчас все прояснится… Надеялся до тех пор, пока не появился, наконец, угрюмый охранник в камуфляже, который хмуро сообщил Олегу, что теперь здесь находится торговая фирма, а куда девался банк «Сопричастность», он не имеет ни малейшего понятия.
Олег стоял, глупо улыбаясь, перед запертой железной дверью с ворохом бесполезных бумажек в руках.
И все было бы еще не так страшно, не будь сумма так велика, а главное, не будь клиентом известный криминальный авторитет Равиль Сайдуллаев по кличке Мансур. Когда первый шок прошел, перед Олегом встал извечный российский вопрос — что делать?
Возможность бежать и скрыться Олег отмел для себя сразу. На соседней улице живут его мама и младшая сестра. Маринка только в этом году школу окончила… Для Мансура найти их — дело пяти минут, и страшно подумать, что с ними может случиться.
Деньги он вернуть не сможет ни при каких условиях, даже если продаст квартиру, машину, все свое имущество и в придачу себя самого на органы для трансплантации.
Оставалась только возможность попытаться договориться. Олег надеялся объяснить, что его самого обманули, найти какой-то приемлемый вариант, даже если это будет означать для него самого пожизненную кабалу. Он всегда полагал, что лучше десять процентов от чего-то, чем сто процентов от ничего, да еще труп в придачу.
Мансур ему не поверил. Когда Олег, собрав все свое мужество, пришел к нему на встречу, разговора не получилось. Вальяжно развалившись на кожаном диване цвета лососины, Мансур примерно полминуты слушал его со скучающим лицом. Потом посмотрел на часы и тихо, но веско произнес:
— Знаешь, это мне не интересно. Твои проблемы меня не касаются. Деньги должны быть здесь, вот на этом столе, двадцать четвертого числа, как договаривались. А пока — пошел вон. И кстати, раз уж пришел, оставь расписку, что ты мне должен… Сумму помнишь?
Оглянувшись на каменные лица молодых людей спортивного телосложения, что стояли у него за спиной во время этой краткой, но содержательной беседы, Олег счел за лучшее быстро накорябать требуемую расписку, притулившись на краешке низкого столика из карельской березы, заставленного выпивкой и закуской. На улицу он вывалился мокрый как мышь, с каплями холодного пота на лбу и ощущением уплывающей из-под ног земли.
Олег пытался даже обращаться в милицию, но там его встретили без особого энтузиазма. От обшарпанных стен, выкрашенных противной зеленой краской, канцелярских столов, произведенных, видимо, еще в преддверии победы коммунизма, и колченогих стульев веяло такой безнадегой, что Олег сразу понял — зря он пришел сюда. Усталый пожилой капитан объяснил ему, что действия Мансура и компании — это не вымогательство, а в лучшем случае — самоуправство. Статья эта практически не применяется, и самое большее, что грозит ребятам, — общественное порицание или штраф.
