«Господи! Мои дети останутся сиротами!» — мелькнуло в голове Крис Макконнел, когда юнец с очумевшими глазами приставил к ее виску револьвер. Не то чтобы у нее перед глазами «в мгновение ока пронеслась вся ее жизнь», как пишут в романах. И на помощь она звать не стала. В тот момент она думала только о том, что у нее двое детей, а отца у них нет, и если ее сейчас убьют, то…
Сработал примитивнейший материнский инстинкт.
Именно поэтому после нескольких часов всего этого ужаса: налета на супермаркет, захвата заложников, среди которых была одна старушка с приступом диабета, воплей недоросля, накачавшегося наркотиками и требующего немыслимый выкуп, самолет и журналистов с телекамерами, после того, как этот кретин отвел ее в сторону и принялся оскорблять, угрожая изнасиловать, Крис — думая прежде всего о детях — принялась заговаривать ему зубы. Она была учительницей и умела говорить с детьми.
Ей таки удалось заболтать его. Юнец расслабился и утратил бдительность — настолько, что Крис сумела ударить его по руке, и револьвер улетел куда-то в глубь супермаркета.
В торговый зал тут же ворвалась поджидавшая у дверей группа захвата с автоматами наперевес. Парня сбили с ног, трех других заложников, которые связанными лежали в подсобном помещении с кляпами во рту, освободили, старушку увезли в больницу — и Крис вздохнула с облегчением.
И тут на нее налетели журналисты.
Крис пыталась заслониться рукой, когда вокруг защелкали фотоаппараты, но это не помогло. Ее немедленно объявили героиней. Крис позднее утверждала, что ей попросту не повезло — день выдался скучный, новостей было мало: ни тебе ураганов, ни землетрясений, ни встреч на высшем уровне, ни перемещений в правительстве. Даже ни единой сколько-нибудь скандальной светской сенсации! И, разумеется, весть о том, что «матери двоих детей удалось обезоружить опасного преступника и спасти троих заложников», стала гвоздем шестичасового выпуска новостей денверской радиостанции.
Ее история разлетелась по всей Америке. Репортеры осаждали ее дом несколько дней подряд. Ее просили дать интервью для «Салли-Джесси-Рафаэль», для «Геральда» и, уж конечно, для «Преступлений девяностых годов» — издания «Ночной линии».
Крис отказывалась говорить с репортерами, выставляла за дверь ведущих популярных телешоу, но прошла неделя с того ужасного вечера, а они по-прежнему подстерегали ее. За эти семь дней она получила вдесятеро больше телеграмм и писем, чем другие люди получают за всю жизнь. Она старалась не выходить из дома, потому что стоило перешагнуть порог — и на нее набрасывалось с полдюжины сотрудников бульварных газетенок.
Ей всю неделю звонила Марла Симон, знаменитая голливудская киноактриса, которая настойчиво просила согласия Крис «хотя бы на один обстоятельный разговор». Марла хотела приобрести у Крис права на ее историю и написать на ее основе киносценарий — разумеется, с самой Марлой в главной роли. Крис несколько раз весьма резко послала ее подальше, но Марла оказалась липучей, как репей. Она соглашалась оставить Крис в покое лишь при условии, что Крис согласится встретиться и поговорить с ней.
Вот так и вышло, что в один прекрасный день Крис увидела в окно Марлу Симон, направляющуюся к ее дому.
Крис пригладила волосы и, ожидая звонка, придирчиво осмотрела свою небольшую, но опрятную гостиную. Честно говоря, ей было не по себе. Во-первых, она еще не вполне пришла в себя после того происшествия, а во-вторых, в городе Лоуман штата Колорадо не так часто бывает, чтобы к кому-то в гости вот так запросто завернула знаменитая актриса.
Крис ждала звонка и все же вздрогнула, услышав пронзительный звон колокольчика. Она нервно сглотнула и дождалась второго звонка, чтобы гостья не подумала, будто Крис только и делала, что сидела и поджидала ее. Потом встала, вытерла вспотевшие ладони о юбку и открыла дверь.
Да. На крыльце ее дома действительно стояла та самая Марла Симон. Собственной персоной: знаменитые изумрудные глаза, копна черных кудрей, лебединая шея.
Однако она была меньше ростом, чем думала Крис. Даже в своих красных туфлях на высоких каблуках она была на полголовы ниже Крис — а Крис вообще-то среднего роста. Красная шелковая блузка и бледно-коралловый костюм придавали актрисе вид деловой, но привлекательной женщины — этакая очаровательная стальная пружинка.
Марла приехала не одна. Позади нее стоял какой-то мужчина. Поначалу Крис заметила только, что он очень высокий и что его длинные ноги обтянуты светло-голубыми джинсами. Потом она разглядела, что на нем уютного вида спортивная куртка, а под курткой — черная тенниска. Мужчине, видимо, было хорошо за тридцать, и выглядел он довольно суровым. В длинных темных волосах поблескивали золотистые пряди. Он щеголял густым загаром, а глаза его были скрыты зеркальными «пилотскими» очками.
Руки засунуты в задние карманы джинсов, из угла полного, чувственного рта свисает сигарета… Наверно, так выглядел бы сейчас Джеймс Дин, будь он жив. Разве что этот повыше.
Сногсшибательный мужчина, одним словом.
Крис едва успела перевести дух и подумать, кто бы это мог быть, как на нее обрушилась Марла.
