Wednesday, April 11th, 2012
Сумасшедшие 28.03.2008
Полумажорка, полубомж
Дурная сила веселой Виолетты
Русская Жизнь 28 марта 2008 года. "Сумасшедшие"
Евгения Пищикова
В первый раз я услышала о Виолетте два года назад. НТВ показало сюжет - пятнадцатилетняя девочка откуда-то взяла лошадь, привязала ее к дереву в собственном дворе, кормила овсяными хлопьями, не давала воды - может быть, и не знает, как правильно ухаживать за лошадьми. Поначалу было не совсем понятно, что именно произошло: может быть, чистый глупый ребенок возмутился тем, как обращаются с животными «прогулочники» (владельцы маленьких конюшен, катающие «на лошадках» детей в парках), может быть, лошадь убежала сама и девочка привела ее во двор из альтруистических побуждений. Однако по ходу развития телевизионного сюжета картина начала складываться диковатая. Лошадь - кобылу Офелию - Виолетта купила за 40 тысяч рублей, но купила у неизвестных лиц, Офелию укравших; кобыла находится в ужасном состоянии - на спине рана от неправильно закрепленного седла; девочка Виолетта ночует вместе со своей лошадкой в парке под кустом или гоняет ее галопом по парковым дорожкам, до обмороков пугая гуляющих с детьми дам. Соседи рассказывали о девочке Виолетте крайне неприятные истории: поджигает двери в подъезде, ходит с собаками бойцовых пород, натравливает этих стаффов и ротвейлеров на бесхозных, бродячих животных. Ворует домашних собачек и тоже использует их как потраву, тренируя на них своих бойцовых псов. Плохая, очень странная девочка, жить с которой в одном доме опасно и противно. Более всего меня задело, что все соседи, появлявшиеся в кадре, попросили закрыть их лица мозаикой, сеточкой - во избежание идентификации. К чему эти тщетные предосторожности, неужели настолько страшно? Тут, наконец, дело дошло и до съемки репортажной - в кадре появились девочка Виолетта и ее дедушка; они недовольны и присутствием камеры, и общественным возмущением, и опасностью лишиться Офелии - соседи упросили сотрудников Битцевского конно-спортивного комплекса спасти лошадь от странной Виолетты. Вот они - дедушка и девочка.
Красивый седовласый старик (с породой, со статью) машет железной палкой, сердится: «Кто такие, вон пошли!»
К оператору бежит Виолетта. Забегает сбоку бодрой иноходью, с открытым веселым лицом, глаза ясные (даже не скажешь отчаянные - нет, веселые), веселье в чистом виде. Добегает и кусает оператора за руку. Съемка на этом, естественно, заканчивается. Объектив уходит вниз, в кадре трава, за кадром глухая божба.
Потом я пересматривала этот сюжет много раз. И всякий раз разница меж обычным телевизионным продуктом (соседи с закрытыми лицами, печальная усталая кобыла возле дерева) и виолеттиной пробежкой била в глаза. Разница буквально эстетическая, а не этическая. Кусочек с Виолеттой гляделся цитатой из пусть дурного, но безусловно художественного, кинематографического текста. Виолетта играет. Свобода и сила была в этом беге. Сила воли - как сила свободы, притяжение вольницы.
Вот это бесконечно открытое, веселое лицо Виолетты и закрытые «мозаикой» лица соседей - скромный символ всего того тяжелого и неприятного, что происходит уже три года на Юго-Западе Москвы, на улице 26-ти Бакинских комиссаров.
Виолетта (ныне семнадцати с половиной лет) состоит на учете в психоневрологическом диспансере. Она никогда не училась в школе - разве что некоторое время находилась на домашнем обучении (по другим сведениям, к ней раз в неделю приходила подруга бабушки в качестве домашнего педагога). Она неопрятно одевается, ходит в мужской одежде (иной раз при галстуке), перевязывает грудь бинтом, иногда представляется как Сергей. Она совершенно не социализирована. Всех, естественно, удивляет - что же родители, да есть ли мама? Мама есть, вполне себе интеллигентная мама, юрист, иногда аттестуемая как «безработный адвокат». Мама живет на востоке Москвы, на Волжском бульваре, там же Виолетта (по месту жительства матери) состоит на учете в отделе по делам несовершеннолетних. Однако последние годы она проживает вместе с бабушкой и дедушкой на Юго-Западе. Обстоятельство это утяжеляет труды общественности, пытающейся как-то приструнить девицу - ответственность, разделенная на два отделения милиции, делает ничтожно малой возможность хоть какое-то из них заставить действовать.
Виолетта - поздний ребенок, ее дедушка и бабушка - очень пожилые люди. Бабушка парализована, ее уже два года не видел никто из соседей. Тут необходимо как-то полнее набросать историю семьи.
Печально угасание некогда успешной фамилии. Дедушка, в былом, по словам соседей, сотрудник советского представительства при ООН, крупный чиновник, незаурядный человек. В 1972 году семья, вернувшаяся из Швейцарии, получила новую квартиру в только что построенном на Юго-Западе доме. Хороший, красивый дом, престижная интеллигентская окраина, впереди - сверкающее будущее, исполненное довольства. Помните ли вы, какое впечатление в те годы производили люди, приехавшие из длительной загранкомандировки? Да еще из Европы, а не из Гвинеи-Биссау? Полубоги, почти иностранцы. Бабушка Виолетты, тогда цветущая сорокалетняя женщина, запомнилась учтивостью и гостеприимством, росли две прелестные дочурки… Словом, блестящая семья, уютный дом, набитый заграничными диковинками. Соседи говорят: «Чай с бергамотом мы в первый раз в жизни именно у них попробовали!»
