* * *
Иллюминатор спрягает пространство
И рассекречивает горизонт.
Но ночь совершает переворот,
И ты читаешь поэму звездных странствий.
Так близко к светилам, что видишь даже отличия,
Пересечения эллипсов и парабол орбит.
И удивляешься множественности безразличия,
И сердце сжимается горько и странно болит.
* * *
Мучительна скупая повседневность.
Разноречивых чувстввершится торг,
Когда Эвтерпа, утесняя ревность,
Косит лукавым глазом на Восток,
Её манит секрет и старобытность
Своей сестры, ее китайский дом.
А я прошу мне предоставить милость
И взять с собой, укрыв меня крылом…
Душа заре навстречу псом голодным
Помчится, алчно требуя объять
Тезаурус надмирности духовной,
Дающей силу, свет и благодать,
Взорвать свой мозг, тянуть себя из тины
За волосы и вопреки судьбе
Сквозь страх, наивность, чаяния, морщины
По направлению к не частному себе
Китайский садик в Пекине
* * *
Упорхнули прочь
Тени спелых вишен.
Распустилась ночь.
Тише, тише…
Завлекая в плен
Рощи да дубравы,
Звездный гобелен
Укрывает травы .
Шорох в камышах,
Дальней цапли отклик…
Это вечность наш
Принимает облик!
* * *
Осыпаются бордюры времени,
Канул в Лету тот прекрасный миг
То ли были, то ли вовсе небыли,
Словно в мороке случайный блик.
Эту дверь нашла почти наощупь
Без эффектов, буффонады вне.
Просто лязгнули цикады в роще,
И качнулось солнце в вышине.
Терпкий день поил меня нектаром.
Ветер мял, сжимал в объятьях зной.
И китаец с крошечной гитарой
Прославлял протяжно рай земной.
Не прошу вернуть меня обратно.
Не зову, не плачу, просто жду
Как во сне ли, наяву ли счастье
Встречи с Поднебесной обрету!!
* * *
Когда Творец распределяет роли
И раздает сестричкам по серьгам
Никто не просит для себя юдоли,
Но вечно обретает ее сам.
Вонзает в сердце стрелы, душит выю,
Страдает, пригвождённый, на кресте,
Оплакивает время и Россию
И мажет чёрным знаки на холсте.
Спресованный в кремень годами опыт,
Армированный струнами души,
Одних определяет в филантропы,
Иных сутяжит, доброты лишив.
В глазах бельмом осколки солипсизма.
Протри, развей, прими надмирный свет.
… Суровыми мазками реализма
Рисует Зрелость свой автопортрет.
* * *
В последний день гуляя по Чунцину,
Изнежена добросердечием лиц,
Себя воспринимаю гражданином
Всея земли вне наций и границ.
Расплавленное тело Цыцыкоу
Теснит кривыми формами домов,
И древний камень улиц и построек
Мостит арены налетевших строф.
Я намываю ценности стихами
И странствую по свету, пилигрим.
Изборождёнными душой листами
Пленился Хронос и стирает грим.
Не балаган, не торжище людское,
На почве самой древней из культур
Проекция Величия Былого,
Полученная камерой-обскура.
* * *
Романтика ночного переезда
В иные неизвестные места-
Неиссякаемый исток надежды,
Попытка жизни с чистого листа.
Географическая карта оживает,
Отодвигая горизонты вдаль.
Бурлеск суетной жизни затихает.
Готова к новым записям скрижаль.
Еще вчера ты бредил этим чудом.
Сегодня уже пройден Рубикон.
Ты очень счастлив, дышишь полной грудью,
А завтра погрузишься в долгий сон.
* * *
Утро в сказочном Яншо
Не желает распускаться.
Воздуха нежнейший шелк
Дарит ощущение счастья.
И рисунок здешних гор,
Дивный и пиромидальный,
Сложный создает узор
Будущих воспоминаний.
И сверкает перламутром,
Красотой своей звеня,
Затянувшееся утро
Непроснувшегося дня.
* * *
Как трудно жить без азарта,
Без перелетов, дорог!
С момента веселого старта
Ты полон надежд и тревог,
Ты грезишь о приключении
И строишь мир волшебства
Из чуда и увлечения
И степени их родства,
Ты переполнен решимостью
К вершине идти. Твой путь
Из страха и одержимости,
А также соблазна рискнуть.
Пусть ноют усталые мышцы,
Тревожит ушибленный хрящ:
Твой дух устремляется выше
Свободен и животворящ!
* * *
Ухмыляется земля,
Разбегаются морщины.
Судный день календаря
Погружается в глубины
Марианских желобов.
Это значит, остается:
Жить, мечтать, творить, бороться
Чтить заветы праотцов,
Не блуждать, когда развилка,
Помогать другим, любя.
И планета без ухмылки
Заглядится на тебя.
* * *
Человеку свойственно мечтать.
Устремлять свой дух к иным высотам.
И на долгий срок его забота -
Половодье чувств не расплескать,
Ожидая встречу с неизвестным,
С миром, где толпятся чудеса,
Где ликуют радости оркестры,
Расчехляя дух и небеса!
Еще дремлет сладко Мнемозина,
До поры прикрыта в сказку дверь.
Но уже написана картина,
Истлевает плоть календарей…
Этот день мы предвкушаем долго,
Ловим всполох утренней зари,
Чтоб протиснуться в ушко иголки
И постигнуть счастье изнутри…
* * *
Фарфоровый болванчик качает головой,
На все с улыбкой смотрит в фаянсовом раю.
Несет свою он вахту, бессменный часовой,
На самой верхней полке. На краю…
* * *
Шанхай. Какая легкость бытия.
Лежу на облаке, бросаю взгляды вниз.
Как мелко всё! Топорщится земля,
Боюсь рассыплется, лишь только прикоснись…
Китай
Стану укрощать я бритвой Óккама
Буйный рост и половодье чувств
В страхе обездвижить себя в коконе
Директивной силы безрассудств.
В садик расходящихся тропинок
Их направлю погасить свой пыл.
Намечающийся поединок
Новой страсти с той, чем дышит быль,
Все волнения, души смятенье
Мудрым водам золотой реки
Отдаю. А день благословения
Багровеет на конце строки.
Давай примерим времени одежды,
Что, смыслу вопреки, так невесомы…
На плоскости, где завтра, нынче, прежде,
