Стеклянная гора

Стеклянная гора

Дональд Бартельми (1931–1989) — один из крупнейших (наряду с Пинчоном, Бартом и Данливи) представителей американской «школы черного юмора». Непревзойденный мастер короткой формы, Бартельми по-новому смотрит на процесс творчества, опровергая многие традиционные представления. Для этого, одного из итоговых сборников, самим автором в 1982 г. отобраны лучшие, на его взгляд, произведения за 20 лет.

Жанр: Современная проза
Серии: -
Всего страниц: 2
ISBN: -
Год издания: Не установлен
Формат: Полный

Стеклянная гора читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

1. Я пробовал залезть на стеклянную гору.

2. Стеклянная гора стоит на углу Тринадцатой стрит и Восьмой авеню.

3. Я достиг нижней площадки.

4. Народ меня разглядывал.

5. Я тут человек новый.

6. Хотя знакомые тоже имеются.

7. На ногах у меня монтерские кошки, а на запястьях по толстенному тросу, с такими водопроводчики ходят.

8. Высота была уже 200 футов.

9. Ветер, ну просто жуть.

10. Знакомые стоят толпой у подножья и все меня подбадривают.

11. «Эй ты, шизанутый».

12. «Чего встал, задница».

13. В городе про стеклянную гору знает каждый.

14. Те, кто тут давно живет, такое вам про нее наговорят.

15. И приезжим показывают.

16. Вы рукой к нему притроньтесь, к склону этому, знаете, до чего холодный.

17. А если внутрь заглянуть, там, жутко глубоко, что-то такое беленькое с голубым да все искры, искры.

18. Вымахала над Восьмой авеню, как небоскреб какой-нибудь с офисами, залюбуешься.

19. Вершины-то вообще не видно, в облаках она, а если день ясный, так упирается прямо в солнце.

20. Так, скинул трос с правой руки, а с левой пока не стал.

21. Рукой свободной вверх, вверх, чуточку бы выше прихватить, там и ноги подтяну.

22. Стоило стараться — и на полкорпуса не продвинулся.

23. Знакомые вс° кричат, вс° подбадривают.

24. «Во мудак».

25. Я тут человек новый.

26. Кругом полно людей, у которых глаза так и бегают.

27. То есть смотри в оба.

28. Сотни их, молодые, здоровенные, только зазевайся, загонят в подъезд или куда-нибудь за машину и пушку на тебя наставляют.

29. А старички трусят себе мимо, собачка на поводке.

30. Дерьма этого собачьего, прямо все тротуары завалены, так и блестит-переливается, и охра тебе, и умбра, и желтое с ядом, а там, надо же, сиена, а еще такое голубоватое с отливом, ну и черное, конечно, что тебе агат, и розовое, как будто экстрактом марены подкрасили.

31. Тут недавно поймали одного, который деревья портил, видите, целая аллея вязов под корень спилена, ну вон где стоят бюсты героев.

32. Бензопилой, уж точно бензопилой.

33. Я тут человек новый, хотя знакомых в общем-то уже порядочно.

34. Вот они, знакомые эти, передают друг другу бутылку, темное стекло.

35. «По яйцам врежут, и то не так больно».

36. «Ага, или острой палкой в глаз».

37. «Мокрой рыбой под дых».

38. «Кирпичом по загривку».

39. «Как думаешь, навернется, так сразу и кранты, а?»

40. «Вот бы поглядеть. Кровищи небось будет, никаких платков не хватит».

41. «Ну и говнюк».

42. Высвобождаю левую руку, правая как была.

43. Вверх давай, вверх.

44. Чтобы лезть на стеклянную гору, нужен толковый резон.

45. Сроду никто на нее не лез с научными целями, или желая прославиться, или из-за того, что гора неприступна.

46. Все эти резоны толковыми не назовешь.

47. Однако толковые резоны существуют.

48. Там на самом верху замок из чистого золота, а в покоях…

49. Знакомые орут мне во всю глотку.

50. «Прям счас шею свернешь, спорим на десятку».

51… а в покоях магический символ…

52. Правую руку высвободил, левой цепляюсь.

53. И вверх.

54. Холодина здесь жуткая, а как вниз отсюда посмотришь, с 206 футов-то, совсем скверно делается.

55. У подножья трупов-то, трупов навалено, и лошади, и всадники какие-то еще барахтаются, вопят.

56. «Ослабление либидозного интереса к реальности в последнее время перестало ощущаться» (Антон Эренцвейг).

57. У меня в башке все какие-то вопросы крутятся.

58. А правда бы нашелся такой, кто на эту стеклянную гору полезет и головой рискнет, только чтобы магический символ расколдовать?

59. Теперь эго у всех вон до чего сильное, может, и не нужны они, магические символы?

60. Подумал и решил: нет, нужны, и на гору лезть тоже нужно.

61. А если не так, то какого черта я ошиваюсь на высоте 206 футов, прямо над этими спиленными вязами, обрубочки еще белые совсем.

62. Вот уж кто точно на гору не вскарабкается, так это рыцари в полных доспехах да верхами, искры вжик, вжик из-под копыт.

63. Нижеперечисленные рыцари попробовали гору одолеть, а сейчас у подножья валяются да кряхтят: сэр Джайлс Гилфорд, сэр Генри Ловелл, сэр Альберт Денни, сэр Никлас Во, сэр Патрик Гриффорд, сэр Джисбурн Гоуэр, сэр Томас Грей, сэр Питер Колвилл, сэр Джон Блант, сэр Ричард Вернон, сэр Уолтер Уиллоугби, сэр Стивен Спир, сэр Роджер Фолконбридж, сэр Кларенс Воэн, сэр Губерт Ратклифф, сэр Джеймс Тиррел, сэр Уолтер Герберт, сэр Роберт Бракенбери, сэр Лайонел Бофорт и еще многие джентльмены.

64. Мои знакомые шастают среди павших рыцарей.

65. Перстни там всякие подбирают, бумажники, карманные часы, сувенирчики, для дамы сердца припасенные.

66. «Благоразумие граждан, свободных от сомнений в своих возможностях и силах, способствовало чувству уверенности, которое воцарилось в нашей стране» (мсье Помпиду).

67. Золотой замок охраняет иссохший орел с огненными рубинами вместо глаз.

68. Высвобождаю левую руку и думаю, а что, если…

69. Мои знакомые выдирают золотые коронки у рыцарей, которые окочурились, хотя еще не совсем.

70. Кругом полно людей, которые скрывают чувство уверенности за преследующим их смутным страхом.

71. «Широко распространенный символ (например, соловей, который обычно ассоциируется с меланхолией), хотя он и обладает смысловым содержанием, закрепленным за ним в результате традиционного употребления, не может считаться наглядным знаком (подобно цветам светофора), так как принято считать, что символ способствует пробуждению более глубоких чувств и наделен качествами, не исчерпывающимися набором доступных глазу характеристик» («Словарь литературных терминов»).


Еще от автора Дональд Бартельми
Современная американская новелла. 70—80-е годы

Современная американская новелла. 70—80-е годы: Сборник. Пер. с англ. / Составл. и предисл. А. Зверева. — М.: Радуга, 1989. — 560 с.Наряду с писателями, широко известными в нашей стране (Дж. Апдайк, Дж. Гарднер, У. Стайрон, У. Сароян и другие), в сборнике представлены молодые прозаики, заявившие о себе в последние десятилетия (Г. О’Брайен, Дж. Маккласки, Д. Сантьяго, Э. Битти, Э. Уокер и другие). Особое внимание уделено творчеству писателей, представляющих литературу национальных меньшинств страны. Затрагивая наиболее примечательные явления американской жизни 1970—80-х годов, для которой характерен острый кризис буржуазных ценностей и идеалов, новеллы сборника примечательны стремлением их авторов к точности социального анализа.


Мертвый отец

Доналд Бартелми (1931-1989) — американский писатель, один из столпов литературного постмодернизма XX века, мастер малой прозы. Автор 4 романов, около 20 сборников рассказов, очерков, пародий. Лауреат десятка престижных литературных премий, его романы — целые этапы американской литературы. «Мертвый отец» (1975) — как раз такой легендарный роман, о странствии смутно определяемой сущности, символа отцовства, которую на тросах волокут за собой через страну венедов некие его дети, к некой цели, которая становится ясна лишь в самом конце.


В музее Толстого

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Флоренс Грин - 81

«Возвращайтесь, доктор Калигари» — четырнадцать блистательных, смешных, абсолютно фантастических и полностью достоверных историй о современном мире, книга, навсегда изменившая представление о том, какой должна быть литература. Контролируемое безумие, возмутительное воображение, тонкий черный юмор и способность доводить реальность до абсурда сделали Доналда Бартелми (1931–1989) одним из самых читаемых и любимых классиков XX века, а этот сборник ввели в канон литературы постмодернизма.


Critique de la vie quotidienne

Дональд Бартельми (1931–1989) — один из крупнейших (наряду с Пинчоном, Бартом и Данливи) представителей американской «школы черного юмора». Непревзойденный мастер короткой формы, Бартельми по-новому смотрит на процесс творчества, опровергая многие традиционные представления. Для этого, одного из итоговых сборников, самим автором в 1982 г. отобраны лучшие, на его взгляд, произведения за 20 лет.


Трудно быть хорошим

Сборник состоит из двух десятков рассказов, вышедших в 80-е годы, принадлежащих перу как известных мастеров, так и молодых авторов. Здесь читатель найдет произведения о становлении личности, о семейных проблемах, где через конкретное бытовое открываются ключевые проблемы существования, а также произведения, которые решены в манере притчи или гротеска.


Рекомендуем почитать
Миры Айзека Азимова. Книга 11

Содержание:Немезида, роман, перевод с английскою Ю. Соколова.


Нанон

В романе «Нанон» отражена эпоха французской буржуазной революции конца XVIII века. В его главных персонажах воплощены интересы трех сословий дореволюционной Франции, столкнувшихся в годы революции.


Возвращающий надежду

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Провинциальный роман-с

Одесса, 70-е... Все подлинное: город, настроения, люди...«Ночью на Костецкой лают собаки. В тумане мерещится им Бог знает что. Бог знает кто мерещится им. Весь месяц дождь не отпускает город. В три часа начинаются сумерки. В семь город пустеет. Все смотрят Штирлица (который уже давно под колпаком… у Мюллера На Молдаванке просыпаются фонари. Будем сумерничать, сумерничать. Будем собираться. Вытрем ноги о половички с водой, войдем в укутанную вещами комнату. Утонем в диванчике. Зажжем газовые печки Будем читать стихи. Смотреть на дождь.


Менделеев-рок

Город Нефтехимик, в котором происходит действие повести молодого автора Андрея Кузечкина, – собирательный образ всех российских провинциальных городков. После череды трагических событий главный герой – солист рок-группы Роман Менделеев проявляет гражданскую позицию и получает возможность сохранить себя для лучшей жизни.Книга входит в молодежную серию номинантов литературной премии «Дебют».


Русачки

Французский юноша — и русская девушка…Своеобразная «баллада о любви», осененная тьмой и болью Второй мировой…Два менталитета. Две судьбы.Две жизни, на короткий, слепящий миг слившиеся в одну.Об этом не хочется помнить.ЭТО невозможно забыть!..


Лягушка под зонтом

Ольга - молодая и внешне преуспевающая женщина. Но никто не подозревает, что она страдает от одиночества и тоски, преследующих ее в огромной, равнодушной столице, и мечтает очутиться в Арктике, которую вспоминает с тоской и ностальгией.Однако сначала ей необходимо найти старинную реликвию одного из северных племен - бесценный тотем атабасков, выточенный из мамонтовой кости. Но где искать пропавшую много лет назад святыню?Поиски тотема приводят Ольгу к Никите Дроздову. Никита буквально с первого взгляда в нее влюбляется.


Чёрное яйцо (45 рассказиков)

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три новых мушкетёра - Оля, Саня и Витёк

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Марат, Али-баба и сорок разбойников

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.