ПИСЬМО К РЕДАКТОРУ «ВЕСТНИКА ЕВРОПЫ»
<О переводе «Федры»>
С радостию прочитал я в 46-й книжке «Сына отечества» под статьею: «Российский театр» известие о блистательном появлении русской «Федры» на петербургской сцене, с замечаниями г. сочинителя об игре актеров и о самом переводе. Давно носился слух, что г. Лобанов им занимается; давно уже любители словесности нетерпеливо ожидали окончания труда его, а прекрасный перевод «Ифигении в Авлиде» увеличивал сие нетерпение. Из отрывков, помещенных в «Сыне отечества», должно заключить, что перевод «Федры» в целом — прекрасен; но позвольте мне, милостивый государь, предложить мои замечания, посредством вашего журнала, на некоторые стихи, единственно в том отношении, что они выставлены сочинителем «Разбора» за лучшие, даже за превосходящие оригинал. В первом действии (явление третье) Федра, открыв ужасную тайну Еноне, говорит:
Взглянув на юношу, бледнела я, пылала;
Вдруг сердце замерло, вдруг грудь затрепетала;
В глазах простерся мрак, язык мой онемел;
Я вся, весь мой состав и дрогнул и горел.
. .
[Je le vis, je rougis, je palis a sa vue;
Un trouble s'eleva dans mon ame eperdue;
Mes yeux ne voyaient plus, je ne pouvais parler;
Je sentis tout mon corps et transir et bruler.
. .
Первый стих не имеет определенности стиха Расинова: я его увидела; я краснела, я бледнела от его взгляда; притом непременно должно было сказать краснела; пылать здесь еще не место. У Расина везде соблюдены постепенность и приличие; да и пылала — совсем не одно и то же, что краснела. Вместо стиха Расинова: смятение восстало в изумленной душе моей, переводчик говорит: вдруг сердце замерло, вдруг грудь затрепетала; но стих сей слишком сильное показывает действие, а потому, мне кажется, погрешает против быстрого, но постепенного действия любви, везде прекрасно выдержанного у Расина; еще ж и стих не гладок: верно, не для подражательной гармонии составлено последнее полустишие. После слов: я вся не нужно говорить: весь мой состав, ибо в слове вся, верно, заключается и состав Федры. И дрогнул и горел — дрогнуть не всегда значит хладеть; например: дрогнули сердца в Новегороде и пр. Я крылась от него… Скрывалась, убегала, кажется, было бы лучше.
Федра, увлекаясь страстию (действие второе, явление пятое), говорит Ипполиту:
Но нет, не умер он; он жив в тебе — и вдруг:
Мне кажется, в тебе — вновь дышит мой супруг.
[Que dis-je? Il ne point mort, puisqu'il respire en vous.
Toujours devant mes yeux je crois voir mon epoux.]
В обоих стихах повторяется одна и та же мысль, и оба стиха нехороши. Вдруг вовсе лишнее; близкое повторение слова в тебе портит стихи, а не усиливает. Сказавши: он жив в тебе, не странно ли говорить: мне кажется, в тебе вновь дышит и пр. Как искусно у Расина развертывается одна мысль из другой: что я сказала? он не умер; он жив в тебе: мне мнится всегда, что я вижу пред собою моего супруга.
Ипполит
Я вижу, мой отец, сей доблестный герой, и пр.
[1]Последнее ненужное полустишие есть вставка переводчика, который пропустил стих Расина: я вижу чудесное действие любви твоей. Пропуск, по моему мнению, весьма важный, ибо как мог Ипполит не изъявить своего внимания к столь живому мечтанию Федры? Не дать ему благовидных причин в собственных глазах ее?
Федра
Смой стыд чудовища ужаснейшего кровью.
Расстановка слов в этом стихе неудачна; смой стыд… неприятное стечение звуков, да и мысли сей у Расина нет.
Вдова Тезеева горит к тебе любовью!
Нет, нет, чудовища не должен ты щадить;
Вот сердце! меч в него ты должен свой вонзить.
Да страшное скорей бесчестие сотрется;
Я чувствую, оно само на меч твой рвется.
. .
[Delivre l'univers d'un monstre qui t'irrite.
La veuve de Thesee ose aimer Hippolyte!
Crois moi, ce monstre affreux ne doit point t'echapper.
Voila mon coeur, c'est la que ta main doit frapper.
Impatient deja d'expier son offense.
Au-devant de ton bras je le sens qui s'avanse.
. .
Вообще сей монолог не так хорошо переведен. В стихе: я чувствую, оно само на меч твой рвется — оно должно отнести к бесчестию, не говоря о словоударении само. Последнее полустишие весьма неприлично растянуто; оно отнимает всю силу и необходимую краткость Расинова: donne… Он с намерением оканчивает монолог Федры одним словом: только одно слово можно произнести при мгновенном исполнении ее намерения.
Теперь следуют стихи, в которых г. сочинитель «Разбора» находит, что переводчик превзошел Расина. Вот они:
В третьем действии (явление второе) Федра, увидя входящую Енону, говорит:
Я вижу, ты мне смерть, несчастная, несешь.
Господин сочинитель статьи о «Федре» говорит в примечании: «Скажем мимоходом, что здесь переводчик наш превзошел Расина. Стих его гораздо живее, гораздо вернее выражает отчаяние Федры, нежели, стих Расинов: «Oenone, on me deteste; on ne t'ecoute pas» (стр. 247).
Мое мнение совершенно тому противно: русский стих хорош, и я был бы им доволен, если б не знал стиха Расинова, который гораздо живее, вернее выражает положение Федры и может назваться одним из превосходнейших. Федра, обольщаемая слабым лучом надежды, что Ипполит внимал с холодностию ее признанию от изумления, от совершенного незнания любви, посылает Енону говорить с ним; приказывает ей или воспламенить его честолюбие, или смягчить его сердце отчаянием умирающей от любви к нему Федры; вся судьба ее зависит от сих переговоров… Енона возвращается с необыкновенною поспешностию. Что натуральнее, приличнее может быть сей мысли, мастерски в отрывистых фразах Расином выраженной:
